"Джон О'Фаррелл. Лучше для мужчины нет [H]" - читать интересную книгу автора

пустышку, но Катерина ответила, что пустышки негигиеничны, они
отрицательно влияют на развитие речи, этим мы сами создадим себе
трудности, поскольку потом их невозможно будет отучить, и привела еще
несколько второстепенных возражений. Но подлинный причины Катерина не
упомянула ни разу: она втайне считала, что у детей с пустышкой во рту
слишком обыкновенный вид, а она не могла допустить, чтобы ее дети
выглядели обыкновенно. Так что единственной соской, которую получали наши
дети, был мой согнутый мизинец. Пустышкой был я.
Чтобы Альфи заснул, следовало легонько покачивать коляску, и дюйм за
дюймом я подтащил ее к кровати. Можно, наконец, снова лечь. Рухнув на
кровать, я, наверное, только усугубил свое состояние. Словно алкоголик,
зашедший в паб, чтобы выпить стакан воды, я дразнил себя близостью того, о
чем мечтал превыше всего. Но я слишком устал, чтобы сидеть, поэтому прилег
на краешек кровати и, чувствуя, как кровь постепенно отливает от моей
вытянутой руки, толкал коляску взад и вперед. Пока коляска тряслась
достаточно энергично, Альфи хранил спокойствие, и я мог делать вид, будто
он вот-вот заснет. Но Альфи оказался куда более крепким орешком, чем я.
Амплитуда покачиваний с каждым разом становилась все меньше и меньше, мои
движения замедлялись и слабели, пока утомленная рука не падала. И в ту же
секунду раздавался недовольный крик, рука моя дергалась к коляске -
независимо от остального коматозного тела - и опять принималась трясти
коляску. Это повторялось снова и снова. Мы с Альфи привычно вели свои
партии. Я сдался первым. Молчание. Неужели он позволит мне задремать?
Неужели позволит моему изнуренному, деморализованному телу капельку
отдохнуть? Я не мог думать ни о чем, кроме сна.
О, сон, мне нужен только сон, все, что угодно, за восемь часов
непрерывного сна. Глубокого, крепкого сна, а не того суррогата, когда то и
дело подскакиваешь, словно на пружине, и ошалело мотаешь головой. Мне
нужен один-единственный наркотик: сон. От души накачаться и вырубиться. О,
если б я только мог отыскать дилера, торгующего храпаком, - я бы заплатил
любые деньги, мне было бы плевать, насколько законен товар, и у кого он
его украл; я мать родную ограбил бы, чтобы заплатить за сон; я мечтал
закинуться доброй дозой сна - я бы втянул ее через нос, выкурил бы,
проглотил как таблетку, ширнулся бы - пусть грязной иглой, если ничего
другого не окажется под рукой; я ввел бы в вену сверхдозу чистого,
неразбавленного сна, а потом лег бы, чувствуя, как меня подхватывает
приятная волна, как немеет разум и расслабляется тело; я смежил бы веки и,
одурманенный, отключился бы от этого мира; нет другого такого наркотика,
как сон; мне нужна доза, или я умру; может, если я себя убью, то это будет
похоже на сон; пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, я должен немного
поспать; я украду немного сна у Катерины; да, ей он ни к чему; так и
сделаю, возьму ее сон; утром вернусь на другую сторону реки, а ей скажу,
что мне надо работать, вернусь к себе в комнату и отключу мобильник, сниму
одежду и взобью перьевые подушки, натяну одеяло на голову и буду ощущать
тяжесть своего тела на мягком матрасе; почувствую, как я ухожу, улетаю,
ускользаю; а затем введу себе самую огромную дозу, и после нее почувствую
себя великолепно, точно спортсмен, точно чемпион мира по тяжелой атлетике,
точно марафонец; как приятно засыпать, как я хочу заснуть, я хочу, детка,
хочу только этого; дай же поспать мне, детка; я не могу ждать, детка, дай
мне; я ухожу, ухожу...