"Джон О'Фаррелл. Лучше для мужчины нет [H]" - читать интересную книгу автора

поставить чайник. Джим и Саймон напоминали фотографии "До" и "После" в
культуристских рекламах. Джим - высокий и мускулистый, лицо у него
здорового цвета, как у человека, который с пятилетнего возраста каждую
зиму катается на лыжах; Саймон же - тощий, бледный и неуклюжий. Если бы
"Лару Крофт" сделали более реалистичной, она бы наверняка рявкнула с
экрана: "Хватит пялиться на мои сиськи, маленький гаденыш", - и спихнула
Саймона с дивана. Он делал многообещающую карьеру, подавая пиво в
пластиковых стаканчиках студентам университета, который сам окончил
несколько лет назад. Саймон получил эту работу в день выпуска и надеялся
заработать достаточно денег, чтобы однажды расплатиться с долгами, которые
накопил по другую сторону стойки бара.
Хлопнула дверь - вернулся Пол. Швырнул на кухонный стол кипу
потрепанных учебников и издал вздох мученика, которым явно хотел
спровоцировать озабоченные расспросы, как прошел день. Никаких расспросов,
разумеется, не последовало.
- О-хо-хо, - протяжно выдохнул Пол, но мы отказывались глотать
наживку.
Он сунул пакет молока в холодильник и выгреб из раковины
использованные чайные пакетики. Вздохи недвусмысленно указывали на
раздражение Пола - мало того, что никто не убирает за собой, так ему еще
приходится выливать помои после тяжкого трудового дня. В общем, вздохи
намекали, что ни барная карьера Саймона, ни диссертация Джима, ни мое
чирикание на клавишах и рядом не стоят с усилиями, которые приходится
затрачивать Полу на преподавательской стезе. Вообще-то, это правда, но
неважно.
Мы жили сообща уже пару лет. Никто из обитателей квартиры не знал
меня, когда я снимал в ней комнату, что меня вполне устраивало. Из
квартиры открывался роскошный вид на Балхамское шоссе, и располагалась она
очень удобно - прямо над продуктовой лавкой, куда в любое время дня и ночи
можно было заскочить за мясом по-арабски. Только не подумайте, что это
обшарпанная, запущенная халупа, в которой зарастают грязью четыре мужика -
мы строго придерживались графика дежурств, согласно которому по очереди
спихивали всю уборку на Пола.
Пол сгреб остаток масла в масленку и аккуратно сложил фольгу, прежде
чем бросить ее в мусорное ведро. Поскольку безличными вздохами привлечь к
себе внимание не удалось, он перешел к другой тактике.
- Майкл, как прошел день?
- Хреново, - ответил я.
- Неужели? А что случилось? - В голосе Пола звучало искреннее
беспокойство.
- Этот долбаный разносчик газет разбудил меня в семь утра только для
того, чтобы сказать, что больше не будет приносить мне газету в постель.
Заявил, что его мамаша считает это извращением. Ясно помню - я с самого
начала говорил, что неразумно сообщать об этом обстоятельстве родителям.
Повисла пауза.
- Э-э... Это я сказал его матери, - признался Пол с видом человека,
который давно готовился к противостоянию.
- Ты? На кой хрен?
- Ну, во-первых, я не особенно в восторге оттого, что ты даешь ключи
от входной двери тринадцатилетнему правонарушителю.