"Владимир Обручев. Сказание об Атлантиде (Отрывок из повести)" - читать интересную книгу автора

прогибалось, доказывая, что это только футляр и второй, металлический ящик
находится внутри деревянного.

Пришлось прибегнуть к молотку и зубилу, которые после нескольких ударов
пробили золотую оболочку, толщиной всего лишь в 1 мм. Поэтому при помощи
толстого охотничьего ножа, зубила и молотка я после получасовой работы
разрезал с узкого конца и эту вторую оболочку. Под ней оказалась третья из
какой-то плотной материи, пропитанной воском. Но тут мне уже удалось
вытряхнуть все содержимое на стол. Оно представляло собой толстый пакет,
тщательно завернутый в вощеную шелковую материю, вроде китайской шелковой
клеенки, которая со временем утратила свою гибкость и при попытке
развернуть ее распадалась на части. Осторожно, отрывая кусок за куском, я
освободил, наконец, четыре толстые тетради из желтоватой непроклеенной
бумаги с крышками и корешками из толстой шелковой материи; формат их был
во всю площадь внутри ящика, т.е. 16Х10 дюймов. Каждая тетрадь имела почти
два дюйма толщины.

Было уже около полуночи, когда я трепетной рукой развернул эти тетради на
столе, освобожденном от ящика и инструментов. Одного взгляда было
достаточно, чтобы убедиться, что текст тетрадей для меня абсолютно
недоступен. Я не мог даже определить, на каком языке они написаны; это не
были ни египетские, ни китайские иероглифы, ни клинопись ассирийцев, ни
тем более буквы какого-либо из языков Европы или Азии - еврейского,
греческого, арабского, монгольского, не говоря уже о латинском и
славянском; алфавит всех этих языков я знал хотя бы по начертанию
некоторых букв. Нет, это были иероглифы, но совершенно незнакомые мне; они
состояли из волнистых линий, коротких и длинных, продольных и поперечных,
в разных сочетаниях, создававших своеобразные фигуры.

Перелистав тетради и убедившись, что все они написаны на том же языке, я
пришел к выводу, что моя находка, казавшаяся чрезвычайно важной, так как
она дала документы какого-то неизвестного истории народа, не может быть
использована без помощи специалистов, к которым и нужно было обратиться.
Поэтому я упаковал тетради - о, профанация! - в номер современной
французской газеты, засунул пакет в золотую оболочку в ящике, последний
также прочно завернул в газеты, завязал и запрятал в свой дорожный кофр,
чтобы хозяйка или члены ее семьи случайно не обнаружили сокровища.

Я плохо спал в эту ночь; мне снились настоящие клады - то тяжелые,
окованные ржавым железом сундуки, набитые золотыми монетами - испанскими
дублонами, французскими луидорами, английскими гинеями, то высокогорлые
кувшины, из которых сыпались полустертые римские, греческие и египетские
монеты; я их откапывал, потом пригоршнями пересыпал золото и наслаждался
его звоном и блеском. Но к монетам постоянно примешивались со странными
иероглифами листы бумаги, которые я отбрасывал в сторону, а они опять
лезли под руки; количество их все увеличивалось, и, наконец, под потоком
бумаги золото исчезло. Я застонал и проснулся - сквозь щели ставень
пробивались яркие солнечные лучи, и пылинки танцевали и плавали в них.

Прежде чем начать одеваться, я убедился, что кофр на месте и замок цел.