"Булат Окуджава. Новенький как с иголочки " - читать интересную книгу автора

быть, все-таки угрызения совести мучат его?.. Или воспоминания о собственной
юности?..
В серых глазах его - серое калужское небо. Я кажусь себе жалким под его
взглядом.
Ну хорошо, я разбит, разгромлен, но ведь можно сказать что-нибудь
человеческое!.. Скажи, ты, недоносок!.. Стань теплее! Положи руку мне на
плечо, сними ее с горла!.. Мне ведь немного надо... Я ведь уже твой...
Пообещай что-нибудь доброе... Но он смотрит на карту. Сюда - полк, сюда
батальон, сюда - дивизия...
- Может быть, хоть какое-нибудь место, а?
- Нет.
А то, что я представлял себе вчера? Как быть с этим? Я в черном пальто,
в руке - портфель. Я медленно иду из школы. Кружатся золотые листья. Вечер.
Я живу на тихой улице, где липы и одинокая рябина меж ними. Старинный дом.
Скрипучая лестница - туда, наверх, где моя комната. Книги, книги... Милая
немолодая хозяйка, которая по вечерам играет Сен-Санса. Идет дождь.
Потрескивают в печи дрова. Сверчок какой-то трудится в углу.
- Сверчок, - говорю я, - вечный труженик.
- Он живет у нас с незапамятных времен, - говорит хозяйка.
- Опять дождь, - говорю я.
- Что-то есть в этом очаровательное, - говорит она, - сверчок...
дождь...
- Сыграйте еще что-нибудь, - прошу я.
Она играет. Идет дождь. Глухо звенят часы со стены... Сутилов подходит
ко мне.
- Может быть, временное место есть какое-нибудь? - спрашиваю я.
- Зачем так унижаться? - говорит он.
- Мне в городе нужно, - говорю я расслабленно.
- А там, в Шамордине, - говорит он, - бывший женский монастырь. Там
Толстой бывал. Можно про это статью написать, диссертацию...
Он даже улыбается. Он заглядывает мне в глаза, словно хочет
полюбоваться на мою слабость. Крупные желтые зубы его обнажены в улыбке.
- Чудак, - говорит он, - я же добра тебе хочу. Я ведь любого туда не
направлю... Чудак! Понимаю - Москва... А Калуга?.. Разве это город?
Он кладет руку мне на плечо.
- Я тебе честно скажу, - говорит он, - есть в городе одно местечко.
Пятый класс. Но неужели ты, филолог, удовлетворишься этим? Городская
школа... казарма... штамп... Затеряешься... А там ты - бог, царь, все. Все
твое. Там грамотные нужны, а здесь - что? Я ведь специально тебя посылаю,
говорит он шепотом, - именно тебя... - и подмигивает. - Сюда я какую-нибудь
дуру бездарную ткну, и сойдет.
Он совсем приблизился ко мне. Прощай, Калуга. Прощай, город. Не вышел
наш роман.
Прощай, незнакомая женщина, играющая Сен-Санса...
- Договорились? - спрашивает он.
- Нет, - говорю я.
- А что же ты поделаешь? - улыбается он.
- Почему это вы на "ты" со мной? - спрашиваю я. И снова - руки на
груди. Он презирает меня за слабость. Он отпускает меня на все четыре
стороны.