"Тэцуюки Окумура. Павшие взывают (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

своего неприязненного отношения к племяннику, и мальчик стал замкнутым.
Тетка же часто твердила: "Какая мать, такой и сын". Тогда дядя, который, сам
не сознавая, тоже относился к Оцуки как к чужому, хлопал мальчика по плечу:
"Не обижайся, ладно?" В эти минуты он казался Оцуки самым родным человеком
на свете. До сих пор Оцуки помнит, как во время летних каникул после
окончания второго класса начальной школы он ночью ушел из дому. Его сразу
поймали, и он шел убитый, потерянный. Ведь ему некуда было деться.
Почему мать не пришла, когда умирал отец? Почему бросила на произвол
судьбы сына? Оцуки так никогда и не спросил ее об этом. Пришлось жить с
отчимом, и прошлое лучше было забыть. Особенно тяжело было мальчику называть
отчима папой. Мать была для него теперь не матерью, а женой отчима...
Когда Оцуки кончал среднюю школу второй ступени, мать положили в
больницу с опухолью в желудке. Опасение, что это результат взрыва атомной
бомбы, оказалось напрасным, и операция прошла благополучно. Пока матери не
было дома, Оцуки стал наводить порядок в шкафу и нашел там старую
приходо-расходную тетрадь в синей обложке, с пожелтевшими листками. Десять
иен, двадцать иен - мелкие цифры, написанные характерным почерком матери, с
наклоном вправо. Синдзи продолжал бездумно листать тетрадь, и вдруг в глаза
ему бросилась запись на полях: "Сегодня играла с ребенком мамы. Он ровесник
Синдзи. Играла и плакала". Сердце Оцуки сильно забилось, он перевертывал
страницу за страницей, но ничего больше не нашел.
Кто это - "мама"? Охваченный подозрениями, Оцуки перевернул весь шкаф,
просмотрел старые журналы - все напрасно. Он снова взялся за тетрадь с таким
ощущением, будто проглядел в ней что-то, и действительно обнаружил на
оборотной стороне обложки едва различимую карандашную запись:
"Забеременела. Он любит детей... после свадьбы можно будет и Синдзи..."
Дальше разобрать было невозможно. Оцуки не хотел верить, что иероглифы
расплылись от слез матери.

III

Сильный удар по лицу заставил Оцуки открыть глаза. Его задел голым
бедром двухлетний сынишка, пробегавший мимо постели. Это еще что за
новости - бить отца по лицу? Испытывая скорее удовольствие, чем
неудовольствие, Оцуки снова погружается в дрему, как поплавок в воду при
клеве рыбы... И вдруг снова удар, на сей раз по голове. Перед ним игрушки -
чудовища из пластмассы, но довольно увесистые, разных размеров. Это дети
швыряют их, целясь в голову, и Синдзи ныряет под одеяло...
- Ну-ка, живее. Скоро восемь... Кэн-тян, Маса-кун, одевайтесь же!
Голос у жены, Кэйко, недовольный, и Оцуки понимает, что снова задремал.
- Так хочется спать, - говорит он Кэйко. - Сплю-сплю, а никак не
высплюсь.
- Поспать ты всегда любил, - отвечает Кэйко.
Через два месяца она должна рожать, и ей сейчас не до мужа.
- Газеты, газеты!
Приносить утренние газеты - обязанность старшего сына. Оцуки смотрит на
него и думает: "Глаза большие, как у меня".
Оцуки хорошо помнит ту ночь, когда родился старший сынишка. Особенно
запомнился ему длинный коридор родильного дома. Бесконечно долго тянулось
время. Он прилег на диван в коридоре, и тут услышал крики жены: начались