"Элизабет Олдфилд. Победа над прошлым [love]" - читать интересную книгу автора

- А вам не приходило в голову, что в это время я размышляла: стоит
или не стоит расхохотаться? - спросила она дерзко.
- Нет, хотя такая выходка, без сомнения, повергла бы всех в шок, -
сурово заметил Рун.
Сорча вздохнула. Тяжелая утрата, говорят, выпадает на самое трудное
время. Как бы она ни относилась к отчиму, возникшее в глубине души
напряжение, именно из-за ее чувств к нему, все усиливалось и усиливалось.
И вот теперь, когда она болтала в стиле "гип-гип ура", в ней вдруг
проснулась жестокость и даже некоторая бравада этой жестокостью. Но в то
же время так не хотелось возвращаться к прошлому!
- Признаюсь, иногда мне хотелось, чтобы Хорхе испытал какие-нибудь
превратности судьбы, но смерти я ему никогда не желала, - заявила она уже
более спокойным голосом. - Он был по-настоящему добр к моей матери и любил
своих близнецов. Дружил с Майклом. Все они искренне оплакивают его, и мне
их жаль. А то, что мы с ним не нашли общего языка... - по ее лицу
пробежала тень, - так иногда случается. Однако... - Сорча не хотела
оставлять свою мысль незаконченной, - какие бы истории Хорхе ни
рассказывал, вы слышали только его версию, а он имел обыкновение
преувеличивать, из мухи делать слона.
- Значит, когда вы работали в некоем агентстве, вы не готовили себя к
исполнению роли "шаловливой монашенки"? - улыбаясь спросил Рун.
Она нетерпеливо перевела дух.
- Да, я готовилась к этой роли.
- А как вы стали панком?
- Было время, когда я специально ставила себе под глазами
косметические синяки, если это то, что вы имеете в виду.
Он улыбнулся шире.
- Говорят, вы испробовали все, кроме дрессировки тигров и убийства.
- Вам, вероятно, приходилось сталкиваться с агрессивностью моего
отчима? - отчеканила Сорча. - Ведь он частенько находил пороки там, где их
и в помине не было. Например, он постоянно обвинял меня в употреблении
наркотиков, чем я никогда не баловалась. И вообще, зациклился на времени,
когда я была подростком: он продолжал считать меня шкодливой девчонкой и
отказывался воспринимать как взрослого человека, хотя я давным-давно
прекратила детские шалости.
Рун взглянул на нее неодобрительно и не удержался от вопроса:
- Вы в самом деле изменились?
- Причем давно. Уже много лет я стремлюсь жить своей собственной
жизнью, предоставив другим людям возможность делать, что им
заблагорассудится. Но Хорхе не желал об этом и слышать. Каждый раз, когда
мы с ним встречались, он или выговаривал мне за то, что я живу в Лондоне,
или критиковал моих друзей, или спрашивал, скоро ли я перестану заниматься
мазней. Он называл так мои занятия живописью. Ему чертовски нравилось
совать нос в чужие дела, и у него полностью отсутствовало чувство юмора.
Но самое противное заключалось в том, что он вечно обвинял меня во
враждебном к нему отношении. Это вовсе не значит, что я... - Сорча
осеклась. Ее девиз гласил: "Никому ничего не объяснять и никогда не
жаловаться!" Так зачем же ей теперь выкладывать всю подноготную? Что за
глупая болтовня! Явно не к добру: разоткровенничалась с человеком, с
которым познакомилась каких-то пятнадцать минут назад. - Рукав влажный, но