"Генри Лайон Олди. Человек Номоса" - читать интересную книгу автора

- Не надо!

Плохо понимая, что он делает, больше всего на свете желая убежать и не
в силах подняться - маленький Одиссей защитным жестом выставил перед собой
руки, ладошками вперед, словно отталкивая лунную женщину; и эхом, ответным
криком ударило в уши:
- Не надо!
Кричала Ламия. Потеряв всякое сходство с мамой, она отпрыгнула назад,
до половины втиснувшись в двери из желтого сияния; темно-багровое стало
смоляным, пятнами разбежавшись по телу ночного кошмара - а Ламия, не
отрываясь, смотрела на перемазанные землей ладошки Одиссея.
- Светятся!.. - гнусаво шептала она, задыхаясь от липкого ужаса; и
рыжему сыну басилея Лаэрта почудилось, будто он сейчас держит в руках свой
замечательный лук, подарок доброго дедушки, а тетива натянута, и стрела
готова сорваться в полет, рассекая мрак.
Мало ли что покажется ребенку, от рождения скорбному умом?
- Светятся!.. не надо! я же не знала!.. не на...

...Почему?!
Почему сейчас, по возвращении, мне-будущему чудится: в стороне, у перил
террасы, беззвучно смеется давешний мальчишка - странный и одинокий? Тот,
кого я приметил в мегароне, среди гостей?!
Почему он с криком не бежит прочь при виде Ламии?

Спустя некоторое время - два судорожных вздоха? три? - маленький
Одиссей опустил руки.
- Ты спи! ты не бойся! - шепнул он прямо в стену, где запертый на замок
и два засова, в тиши кладовки, на дне ларца из магнолии, лежал самый лучший
на свете лук.
"И ты спи... и ты не бойся..." - был ответ, или только померещилось? И
все случившееся: было? не было?! Во всяком случае, проснулся рыжий у себя на
ложе, рядом с мамой, а снаружи заморский дамат-басилей громко требовал пить.

* * *

Старик не был нудным, как мертвый воин, который просил мальчика
построить ему кенотаф. Не был он также боязливым и запуганным, подобно
незваным гостям на поминках. Разговорчивым Старик тоже не был.
Он просто - был.
Возник и остался.
Иногда он ненадолго исчезал, но даже тогда Одиссей чувствовал: Старик
где-то рядом. За тонким занавесом, отделяющим вчера от сегодня и сегодня от
завтра. Если понадобится, он окажется здесь в любое мгновение.
Вот только острой надобности в этом пока не возникало.
Однако особых неудобств от присутствия Старика мальчик не испытывал.
Напротив: за последние дни он настолько привык к новому спутнику,
бессловесному и никогда не пристающему с нудными плохопонятными просьбами,
что, с одной стороны, вовсе перестал обращать на него внимание - Старик
сделался частью окружающей обстановки, частью привычной, малозаметной и