"Джеймс Олдридж. Мой брат Том" - читать интересную книгу автора

искореженными кусками рифленого железа.
- Роетесь тут, как две крысы в куче гнилья, - презрительно говорила она
Тому и Дормену Уокеру. - Крысы, вот вы кто!
Том краснел и молчал.
Стоило им взяться за обугленные останки какого-нибудь макгиббоновского
кресла или комода, Пегги тотчас заносчиво повышала голос:
- Не трогайте! Не имеете права!
А когда Том хотел было заглянуть в лежавшее на боку оцинкованное
корыто, она закричала не своим голосом:
- Брось сейчас же! Бесстыдник!
- Слушай, Пегги, - сказал Том, - мы ведь только хотим выяснить, где
раньше всего загорелось.
- А с какой стати? Не имеете права!
- Нет, имеем. Дело ведь касается страховки.
- Вот дурак! - сказала Пегги. - Уж если бы Локки сам поджег, можешь
быть уверен, он бы следов не оставил.
- Мы только хотим выяснить, где загорелось, - твердил свое Том.
- На крыше, вот где, - сказала ему Пегги. И прибавила с насмешкой: -
Са-мо-вос-пламенение!
Том даже не огрызнулся, слишком поглощенный своим делом и сознанием
важности этого дела, возложенного на него законом. Он только снова покраснел
и упрямо продолжал рыться в горелом хламе. Чем задорней дразнили его в тот
день зеленые глаза Пегги, тем усердней трудился он, стараясь откопать среди
черной золы вещественные доказательства вины Локки.
- Ничего ты все равно не найдешь, - сказала Пегги час спустя, когда ей
самой уже надоело. - Ты даже не знаешь, где искать.
- Не беспокойся, - ответил Том со зловещей многозначительностью. -
Кое-что я уже нашел.
- Что?
- Молчи, Том, если ты правда нашел что-нибудь, - поспешил вмешаться
Дормен Уокер. - Не показывай вещественных доказательств раньше времени.
Дормен Уокер, казалось, еще сильней сморщился за это утро. Изнемогая от
жары, он присел в тени под перечным деревом. Шел уже двенадцатый час, у всех
троих лица были черные от сажи и копоти, одежда в грязи.
- Свинья! - крикнула Пегги Дормену Уокеру. - А ты, если ты такой
умный, - набросилась она на Тома, - зачем тебе работать на своего дуралея
отца?
Том ответил на это оскорбление тем, что целых пять минут ожесточенно
рылся в обломках, не говоря ни слова.
- Сволочи поганые! - разъяренно прошипела Пегги и вдруг повернулась и
пошла прочь.
Ничего особенного во всем этом не было. В нашем городишке не привыкли
стесняться в выражениях, и все мы, каждый по-своему, уже как-то
приспособились к словесным перепалкам такого рода. Я, например, давно сам
стал принимать участие в этих чисто австралийских забавах - в конце концов,
я родился и двадцать лет прожил в Австралии, так стоило ли восставать против
ее обычаев, тем более зная, что это ни к чему не приведет. Моя
пятнадцатилетняя сестра Джин была вспыльчива от природы, но умела себя
сдерживать - недаром она воспитывалась в дорогом пансионе. Один лишь Том
оказался тут беззащитным, потому что его обнаженная совесть не допускала