"Джеймс Олдридж. Мой брат Том" - читать интересную книгу автора

** Лессинг, Готхольд Эфраим (1729-1781) - выдающийся немецкий писатель
и критик эпохи Просвещения.
*** Шелли, Перси Биши (1792-1822) - известный английский поэт,
революционный романтик.

И, наслушавшись этих рассуждений, Том решил действовать. То, что он
задумал, было совсем не просто, далеко не так просто, как может показаться
теперь. На следующий день, в воскресенье, Том объявил за завтраком, что не
пойдет в церковь.
- Вот как? - сказал отец, застыв, как ястреб в небе перед тем, как
ринуться на добычу. - А можно узнать почему?
- Как поверить, что бог есть высшее добро, - произнес Том, - если он,
щедро одаряя своими милостями избранных, в то же время еще щедрей сеет в
мире зло?
- Что это такое?
Том поплотнее уселся на стуле, чувствуя потребность в опоре, потому что
он готовился произнести нечто кощунственное.
- Это Вольтер*, - сказал он.
______________
* Вольтер, Франсуа Марк Аруэ (1694-1778) - великий французский
писатель эпохи Просвещения.

- Вон из-за стола сию же минуту! - закричал потрясенный отец. - Как! В
моем доме в воскресенье такие слова о боге! - бушевал он, вскочив и наступая
на Тома, который не двигался с места. - Ты смеешь повторять здесь гнусности,
которым тебя учит этот проклятый немец!
- Я не пойду в церковь, - снова сказал Том, и упрямая складка между его
бровями обозначилась еще резче.
Я был изумлен его мужеством, зато отец не помнил себя от гнева; еще
немного, и он дал бы Тому пощечину, но тут неожиданно вмешалась мать.
- Оставь его, он одумается, - сказала она отцу. - Не тронь мальчика,
слышишь, Эдвард Квэйл!
Когда мать была недовольна отцом, она выражала это тем, что превращала
его в некую постороннюю личность, именуемую Эдвардом Квэйлом.
- Одумается? - взревел отец. - Тут уж одумываться нечего!
Буря продолжалась, но Том сидел и молчал, твердо решив вытерпеть все до
конца. Отец неистовствовал, грозил, взывал к небу, но он, должно быть, и
раньше, догадывался, что Том сошел с его пути, что он ищет других путей,
других решений проблемы, и лобовой спор тут ничего не может изменить. Том
вышел победителем с помощью матери. В церковь он так и не пошел, а, захватив
ружье, отправился на Биллабонг охотиться. За подстреленную лису или зайца
можно было выручить немного денег, и он зло сказал, что заставит этого
бешеного бога, с которым все носятся, заплатить за сегодняшнее утро.
Тем дело и кончилось, но я хорошо знал, что все это нелегко далось
Тому. Как-то, с полгода назад, вернувшись поздно домой, я проходил мимо
веранды, которая круглый год служила спальней раньше мне, а теперь Тому, и
услышал его взволнованный шепот. Том молился, отчаянно и страстно молился
отцовскому богу: "Не покидай меня, господи. Ради Христа, не отворачивайся от
меня. Не дай мне окончательно утратить веру!.." Он словно обвинял бога в
измене и в то же время звал его на помощь против Вольтера. Но, как видно,