"Джеймс Олдридж. Мой брат Том" - читать интересную книгу автора

вместо того чтобы шагать с винтовкой по пыльным белым испанским дорогам,
распевая по-немецки интербригадовские песни и пить андалузское вино прямо из
бурдюка.
- Ты неправа, - твердо возразил Том.
- "Неправа, неправа"!.. - передразнила она.
- Ганс Драйзер замечательный человек, - настаивал Том.
- А я не желаю, чтобы ты с ним якшался! Не желаю даже, чтобы ты
разговаривал с ним, - решительно заявила Пегги. - Заметь себе, я не шучу!
Том вдруг очутился перед неожиданной дилеммой: любовь или политика,
любовь или идеи, любовь или ты сам, каким ты себя считаешь. Положение его
усугублялось тем, что в темноте Пегги не видела его голубых глаз. Уж
наверно, встретив их беззащитный взгляд, она тут же бросилась бы ему на шею
и просила прощения. Но, к несчастью, волнистые облака заволокли луну, и лицо
Тома оставалось в тени.
- Ведь ты его совсем не знаешь, - сказал Том. - Почему же ты говоришь о
нем так?
- Всем известно, что он хочет взорвать всю страну, - возразила Пегги.
- Какие глупости!
Это было неосторожное замечание. В 1937 году у нас представляли себе
большевиков по рисункам в "Панче"*: бородатый русский детина с
неразорвавшейся бомбой в руке. А тут еще отец Флахерти неустанно
предостерегал свою паству против Ганса Драйзера, безбожника и приспешника
сатаны, который только о том и помышляет, как бы увлечь чистых духом молодых
католиков на гибельный путь богоотступничества.
______________
* "Панч" - название австралийского журнала.

- Я с тобой перестану разговаривать, если ты будешь ходить к этому
старику! - зло выкрикнула Пегги.
Том старался держать себя в руках.
- А что, если бы я сказал тебе: не желаю, чтоб ты ходила в церковь?
- Том!!
- Это то же самое.
- Да ты понимаешь ли, что говоришь! - Пегги поспешно зажала уши руками,
чтобы не слышать.
- Для меня это то же самое.
- Я тебя больше не люблю! После таких слов я не могу тебя любить!
- Но ведь для меня это правда совершенно то же самое! - уже с отчаянием
повторял Том. - Клянусь честью...
- Ужас, ужас! - Потрясенная Пегги отвернулась и, точно слепая, побрела
прочь.
Но, не успев отойти и на несколько шагов, она нос к носу столкнулась с
Финном Маккуилом. В пылу ссоры они с Томом забыли свое правило: все время
прислушиваться, не идет ли кто по тропинке.
- Пегги! - крикнул Финн. - Лопни мои глаза! Что ты здесь делаешь?
С перепугу и злости Пегги влепила ему затрещину, но Финн был настолько
пьян, что лишь глупо захихикал.
- Посмей только заикнуться моему отцу, - прошипела Пегги. - Я тогда
расскажу все, что мне про тебя известно, так и знай.
И она стремглав побежала вверх по тропинке.