"Джеймс Олдридж. Не хочу, чтобы он умирал" - читать интересную книгу автора

- Атыя пошел искать черепки и цистерну, которые немец, по имени Хойль,
будто бы видел здесь в 1890 году; кроме него, их никто не видел - не могли
точно установить, где они находятся.
- И вы надеетесь, что вашему сумасшедшему это удастся? - Мальчишка
захохотал с тем бездумным бессердечием, которое так свойственно подросткам и
обычно проходит с юностью, но не всегда, - особенно если этому недугу
способствует высокое социальное положение.
- Удастся, если ориентир вообще существует, - заверил его Куотермейн,
заметив, что мальчишество летчика явно раздражает Скотта.
Скотт не слушал ни Бентинка, ни Куотермейна. Он думал о том, что в
прежние времена он наверняка пошел бы вместе с Атыей, но теперь его никуда
больше не тянет.
Бентинк поднялся:
- Пожалуй, я схожу с ним, если вы не возражаете.
Скотт лежал опершись на локоть - нетерпимый человек, когда дело
касалось Бентинка. Потрескавшиеся губы еле-еле разжались.
- Вас интересуют черепки, Бентинк? - спросил он.
- Нет, сэр. Но я не могу сидеть день-деньской, как вы, и дожидаться
вечера. Я к этому не привык. Можно мне пойти?
- Нет, нельзя. Вы ему только будете мешать. За вами нужен глаз, а он -
плохая нянька.
Куотермейн смягчил его резкость:
- Атыя и за собой-то присмотреть не может. Если говорить начистоту,
Бенти, я мало надеюсь, что мы его снова увидим.
Закончив наконец необыкновенно сложную маскировку своего грузовика,
Куотермейн подошел к ним с кружкой в руках.
Все участники похода, за исключением Бентинка, были примерно одного
возраста, но Куотермейн казался старше своих лет благодаря густым черным
волосам и густым черным усам, чуть-чуть свисавшим от собственной тяжести.
Зато Куотермейн был аккуратистом, что выгодно отличало его от товарищей и
даже от Бентинка, который хоть и пытался подражать своим небритым,
оборванным спутникам, но не очень удачно, ибо в нем говорила кровь множества
хорошо одетых поколений. Если не считать густых черных усов, лицо
Куотермейна было чисто выбрито, взгляд ясен, а нрав чрезвычайно уживчив. У
него был такой легкий характер, что однажды Пикеринг в сердцах спросил его:
"А есть на свете хоть что-нибудь, чего вы всерьез не любите? Есть хоть
кто-нибудь, кого вы ненавидите?" И Куотермейн не задумываясь ответил:
- Нет, что-то не припоминаю.
Его темные волосы выглядели так, словно их только что подстригли и
напомадили в каирской парикмахерской.
- Вы похожи на иностранца, - сказал ему молодой Бентинк, спросив,
настоящий ли он англичанин. Куотермейн не обижался, когда его оскорбляли без
умысла. Он легко переносил любую погоду, никогда не кутался и лишь
застегивал до самой шеи свою ладно пригнанную бумажную куртку.
- Ну и хлопотун же вы, - попрекнул его Скотт, видя, как тот суетится
возле грузовика. - Успех маскировки зависит от общих очертаний, а не от
деталей. Чего вы там возитесь?
Куотермейн использовал последнюю каплю своего чая на то, чтобы
вычистить песком кружку и натереть ее до блеска.
- Привычка, - сказал он, - люблю копошиться.