"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора Мне не понравилась старлеевская увертюра. Недолго думая я сбегал в
магазинчик, купил точно такую же книжицу, даже цвет совпал, надписал ее крупно: "Солдатские жалобы на Пенькова" и, отведя старшего лейтенанта в сторону, сказал ему: - Вы на меня бочку катите, а я на вас бочку покачу. Посмотрим, кто кого? - Ну, ну! - ухмыльнулся Пеньков. Как участник гарнизонного ансамбля я имел право уходить из части в Дом офицеров после обеда. А в субботу и воскресенье - вовсе на целый день. Завидев меня в парадной форме, Пеньков аж подпрыгнул от удовольствия. - И куда же это мы собрались в рабочее время такие чистенькие? - адски улыбаясь, спросил он и записал в книжечку: "Самовольно отлучился из военной части". - Это что еще за самовольное отлучение? - обиделся я. - По приказу генерала во второй половине дня я должен присутствовать на репетициях ансамбля для подготовки отчетного концерта, что является важным политическим мероприятием. А Пеньков мне на это вдруг говорит: - А я, - говорит, - хер положил на твоего генерала. И на политическое мероприятие тоже. У меня, - говорит, - стрельбы на носу. Хоть он и был психом, но такого подарка я от него, честно скажу, не ожидал. А потому с благодарностью произнес: - Так и зафиксируем: "Положил хер на командира дивизии". - Ты что же такое пишешь, паскуда? - взвился Пеньков. - А что, разве что-то не так? - простодушно удивился я. - Только что - Так я ж - в переносном смысле. - Хорошо, - согласился я и приписал: "...генерала Пилевского, причем сделал это в переносном смысле". И, подумав, дописал: "...а также отказался отпустить на репетицию, срывая тем самым важное политическое мероприятие". - И куда же ты с этой цидулькой? - сглотнув слюну, спросил старлей. - Пока в Дом офицеров. А там посмотрим. Утром я был сброшен с койки. Надо мной склонился Пеньков: - Московское время шесть часов пятнадцать минут. Понял? Записываю: "Проигнорировал подъем". Справедливо? - И сам себе ответил: - Справедливо! Отзавтракавши, роту увезли на стрельбище. Сержант Громов из моего взвода все время мазал. Пеньков начал покусывать ногти. Наконец не выдержал и, подбежав к окопу, с криком: "Куды ж ты, сучий потрох, целишься?" шмякнул Громова сапогом по затылку. Ударил, видно, больно. Громов схватился за голову и, успев только сказать: "За что?" - повалился наземь. - Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? - крикнул я из своего углубления. - Ну, чего еще? - огрызнулся Пеньков. - Если вы не возражаете, то третьим пунктом в свою книжицу я запишу следующее: "Рукоприкладство и избиение рядового состава". - Порви! - приказал Пеньков. - Не порву! - Порви! - Никак нет. Сказал - не порву, значит, не порву, - уперся я. |
|
|