"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора

Мне не понравилась старлеевская увертюра. Недолго думая я сбегал в
магазинчик, купил точно такую же книжицу, даже цвет совпал, надписал ее
крупно: "Солдатские жалобы на Пенькова" и, отведя старшего лейтенанта в
сторону, сказал ему:
- Вы на меня бочку катите, а я на вас бочку покачу. Посмотрим, кто
кого?
- Ну, ну! - ухмыльнулся Пеньков.
Как участник гарнизонного ансамбля я имел право уходить из части в Дом
офицеров после обеда. А в субботу и воскресенье - вовсе на целый день.
Завидев меня в парадной форме, Пеньков аж подпрыгнул от удовольствия.
- И куда же это мы собрались в рабочее время такие чистенькие? - адски
улыбаясь, спросил он и записал в книжечку: "Самовольно отлучился из военной
части".
- Это что еще за самовольное отлучение? - обиделся я. - По приказу
генерала во второй половине дня я должен присутствовать на репетициях
ансамбля для подготовки отчетного концерта, что является важным
политическим мероприятием.
А Пеньков мне на это вдруг говорит:
- А я, - говорит, - хер положил на твоего генерала. И на политическое
мероприятие тоже. У меня, - говорит, - стрельбы на носу.
Хоть он и был психом, но такого подарка я от него, честно скажу, не
ожидал. А потому с благодарностью произнес:
- Так и зафиксируем: "Положил хер на командира дивизии".
- Ты что же такое пишешь, паскуда? - взвился Пеньков.
- А что, разве что-то не так? - простодушно удивился я. - Только что
вы сами сказали: "Я хер положил на твоего генерала!"
- Так я ж - в переносном смысле.
- Хорошо, - согласился я и приписал: "...генерала Пилевского, причем
сделал это в переносном смысле".
И, подумав, дописал: "...а также отказался отпустить на репетицию,
срывая тем самым важное политическое мероприятие".
- И куда же ты с этой цидулькой? - сглотнув слюну, спросил старлей.
- Пока в Дом офицеров. А там посмотрим.
Утром я был сброшен с койки. Надо мной склонился Пеньков:
- Московское время шесть часов пятнадцать минут. Понял? Записываю:
"Проигнорировал подъем". Справедливо? - И сам себе ответил: - Справедливо!
Отзавтракавши, роту увезли на стрельбище. Сержант Громов из моего
взвода все время мазал. Пеньков начал покусывать ногти. Наконец не выдержал
и, подбежав к окопу, с криком: "Куды ж ты, сучий потрох, целишься?" шмякнул
Громова сапогом по затылку. Ударил, видно, больно. Громов схватился за
голову и, успев только сказать: "За что?" - повалился наземь.
- Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться? - крикнул я из
своего углубления.
- Ну, чего еще? - огрызнулся Пеньков.
- Если вы не возражаете, то третьим пунктом в свою книжицу я запишу
следующее: "Рукоприкладство и избиение рядового состава".
- Порви! - приказал Пеньков.
- Не порву!
- Порви!
- Никак нет. Сказал - не порву, значит, не порву, - уперся я.