"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу авторачувствовалось, что он порядком устал от Яшиных выходок, но предать не мог.
Во-первых, он был порядочным человеком, а, во-вторых, много лет назад они с Яшей вместе учились. - Она ж не просто секретарь по идеологии, что само по себе не подарок, - грустил он в телефонную трубку, - она же еще и депутат, сучка эта. Из обкома звонок был... Возмущаются. Как можно, говорят, депутата Верховного Совета оскорблять тем, что она якобы живет с ассенизатором! Это же, говорят, дискредитация власти! - Ну, - пошел в атаку Яков Исидорыч, - честно признаться, я не понимаю, что плохого в том, что человек живет с ассенизатором. Такая же профессия, как и все остальные. Живет себе и живет! Пусть радуется, что так повезло. Я лично знаю сотни женщин, которые почли бы за счастье найти какого-нибудь завалящего ассенизатора, да ведь нету. Нету! Дефицит, можно сказать. И потом, она же не дала мне досказать. - Что не дала досказать? - чуть ли не завыл партийный товарищ. - Она не дала мне досказать, - тоном заговорщика зашептал Кипренский, - что она живет не просто с каким-то там безвестным ассенизатором, а с ассенизатором - Героем Соцтруда, почетным гражданином Нижнего Тагила и трижды орденоносцем ордена Ленина!!! - И выдохнул воздух. А студенческий друг, наоборот, едва не задохнулся от подобной лжи. - Яша, - попросил он чуть не плача, - я тебя умоляю, заткни свой поганый рот раз и навсегда. Тебе ведь всего полгода до пенсии осталось! Чтоб в послед-ний раз! - В последний-последний! - согласился Кипренский и на следующий же день, представляя во время концерта инструментальный ансамбль, объявил: - У рояля Вадим Шпаргель, ударник - Михаил Тургель, гитара - Иван Неисправимый был человек. Вообще, на гастролях часто происходит всякого рода ерунда. То есть, когда она случается, ничего необычного в ней как бы и нет, и только по прошествии времени, оглядываясь назад, начинаешь осо-знавать всю парадоксальность произошедшего. Шел ливень. Дорогу развезло, и наш автобусик соскальзывал с грейдера то влево, то вправо. Сидевшего на ящиках из-под реквизита Якова Исидорыча трясло как в лихорадке на каждой колдобине. На пятом часу езды, после очередного водительского маневра, Кипренский не выдержал и, обращаясь в никуда, сумрачно произнес: - Вот страну отгрохали, мать их! От Амура и до Бреста. Ну на хрена нам такая большая территория - все койлы отбил! А дождь все шел. - До райцентра не доедем, - озабоченно сказал шофер. - Застрянем где-нибудь в такую гниль. Придется переночевать в ближайшей деревне. Ближайшая деревня показалась километра через полтора. Бесконечный дождь наяривал без устали. Обернувшись, чтобы не промокнуть, в целлофан, мы, выйдя из автобуса, постучались в крайнюю избу. Дверь открыл заспанный мужик. - Чего надо? - недружелюбно спросил он. - Да нам переночевать бы! - попросился Кипренский. - Дождь, видите ли. - Переночевать - это не ко мне... - хмуро отозвался мужик. - Переночевать - это к бабе Фросе. Третья изба справа. Туда и идите. У ней все время всякие долбодоны ночуют. - И захлопнул дверь. |
|
|