"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора

По этой причине все называли его Фэфэ. Роста он был чуть повыше
табуретки и вообще сильно смахивал на Карлсона, только, в отличие от него,
не летал, а наоборот, был максимально приближен к земле. Если у любого,
самого последнего ханыги и бывают редкие минуты просветления, то Фэфэ
такого небрежного отношения к своему здоровью позволить не мог ни при каких
обстоятельствах.
Я не знаю, как ему это удавалось, но вы могли разбудить его в три часа
ночи и с удивлением убедиться, что Фэфэ хмелен и буен, как ломовой
извозчик.
Однажды после концерта мы потеряли нашего достопримечательного
работника и после долгих поисков нашли его на самом верху сцены, под
колосниками, накрытого попоной. Брюки его были по известной причине мокры,
и в ответ на наш страстный призыв: "Что же это вы, уважаемый, нарезались
как скотина?" - промычал с достоинством: "Я пи, пю и бу пи, ефа ма!"
Проходя райкомовский инструктаж перед поездкой в Чехословакию на
вопрос инструктора: "А представители скольких компартий принимали участие
на послед-нем съезде КПСС?" - не просыхающий Фэфэ гордо ответил: "Я радифт,
а не разведцик!"
А уже в самой Чехословакии, собрав воедино все, что с таким трудом
было заработано, двинул в фешенебельный кабак, где заказывал в
неограниченном объеме самые дорогие блюда и напитки и даже пытался, суя
смятые банкноты в морду руководителя маленького джазбэнда, играющего на
ресторанной сцене, спровоцировать того, "фарахнуть, как он выразился, по
бурвуазии "Барыней".
Руководитель от заманчивого предложения "фарахнуть" категорически
отказался, мотивируя это тем, что оркестр у них джазовый, а не балалаечный
и что никакой "Барыни" они не знают и знать не хотят. Спустивший к тому
времени около двух тысяч крон, разгульный Фэфэ обиделся и, покачиваясь,
вышел на улицу, где с криком: "Таксо, к ноге!" - тормознул первую
попавшуюся машину.
Тут следует отметить, что, по существу, работавший обыкновенным
грузчиком, Фэфэ отнюдь не считал себя пролетарием, так как в его жилах
текла настоящая дворянская кровь.
Революция вымела его высоких предков вон, но, очевидно, все-таки не
совсем всех. В противном случае, Фэфэ непременно родился бы за границей и
уж, конечно, не разгружал бы фуры с аппаратурой, а служил бы потихонечку в
каком-нибудь маленьком банке какого-нибудь Баден-Бадена.
Фэфэ очень кичился своим происхождением.
- Мы - дворяне, ефа ма! - орал он в пьяном угаре. - А вы все - быдло!
Судьба распорядилась так, что шофером такси, куда опрометчиво
погрузился Фэфэ, оказался бывший наш парень. Уж не знаю как это вышло.
Определив по буйному поведению и количеству матюгов на единицу
времени, что подсевший пассажир не иначе как свой, он, естественно,
обратился к нему по-русски и спросил:
- Куда едем?
В этот момент в Фэфэ неожиданно сыграла бравурный марш упомянутая уже
аристократическая жилка, и он, усмотрев в вопросе водителя недостаток
уважения к своей персоне, ответил тому с достоинством:
- Трогай, скотина!
Водитель, доехав до ближайшего леска, молча выволок представителя