"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора

мнимых бутылок из-под боржоми, в которых уже находится водка, будут еще и
другие, такие же бутылки, но уже с настоящим боржоми. Потому, во избежание
эксцессов, предупреждаю - слева от каждого бутылка боржоми с боржоми, а
справа - бутылка боржоми, но с водкой. Все запомнили?
- Все! - дружно откликнулись гости и тут же, позабыв о грозном
предупреждении, принялись лихорадочно разливать.
Вечер загудел, и поздравления посыпались одно за другим.
Расчувствовавшемуся Васе Лановому тоже захотелось сказать про меня
что-нибудь эдакое. Он отговорил, поцеловал звонко, опрокинул по-гусарски
бокал, и вот тут-то и случилось то, о чем так настырно предупреждал
директор.
Вася, собираясь, как положено, запить "горькую" водой, взял по ошибке
не свою левую бутылку боржоми с боржоми, а мою правую из-под боржоми, но с
водкой. Налил до половины и смачно выпил. Потом вдруг привскочил на месте,
побагровел, закашлялся и, вероятно стараясь как можно скорее исправить
собственную оплошность, довольно несдержанно схватил стоявшую рядом с его
бутылкой из-под боржоми, но с водкой, другую бутылку из-под боржоми с
прозрачной жидкостью, справедливо рассчитывая, что уж эта бутылка точно с
боржоми.
Не раздумывая он хлопнул ее прямо из горла, но, судя по безумному
глазу и внезапно вывалившемуся языку, стало очевидно, что он опять хапнул
явно не то, на что втайне надеялся. На Васю стало страшно смотреть: из
благополучного народного артиста он превращался в отловленного и брошенного
на раскаленную сковороду еще минуту назад беззаботно плескающегося в речке
карася.
Из горла его выполз сдавленный хрип:
- Воды-ы-ы! Дайте же кто-нибудь воды!
Тут началась паника. Все, движимые благородным стремлением помочь
умирающему, напрочь лишились рассудка и позабыли, в какой бутылке что
находится.
И когда Вася, в полубессознательном состоянии, залил в себя четвертый
кем-то заботливо поданный стакан, факт непоправимой ошибки был налицо -
бутылки опять перепутались!
Четыре коротких водочных выпада сыграли свою черную роль. Вася враз
превратился в хлам, как никто и никогда. Это была какая-то неизвестная
доселе степень опьянения. Может, тридцать седьмая. Может тридцать восьмая -
я не знаю какая. Знаю только, что таковой быть не может.
- Я вчера, случаем, не перебрал? - спросил он на следующий день,
поглядывая на меня с подозрением. - А то головка чего-то побаливает.
- Да что ты, Васенька! - поспешил успокоить его я. - Трезв был как
стекло!
К чести Ланового должен сказать, что этот случай для него не
показателен - выпивает он редко и с умом.


ДЕЙСТВИЕ

"Вопрос, конечно, интересный". Помните эту фразу, которая, сорвавшись
с телеэкрана февральским вечером, в один миг стала народной поговоркой. Без
ложной скромности могу сказать, что я горд. Горд потому, что родителями