"Ольга Опалева. Маросейка,12: Операция 'Зеленый лед' " - читать интересную книгу автора

солнце. Обманывать Бурмистрова ему приходилось и раньше, но все было как-то
уж очень мелко, можно даже сказать, мелочно. А сейчас, всего через несколько
дней, он сорвет такой куш! Только еще немного мышиной хитрости и
изворотливости. Он же, Борис Тарчевский, созрел для жизни иной, он близок к
тому, чтобы перейти в следующую фазу своего земного существования.
Он и так слишком долго и слишком честно служил Бурмистрову, хотя только
благодаря ему, Борису Тарчевскому, никому не известная вначале фирма
"Самоцветы" действительно встала на ноги и засверкала всеми цветами радуги
на фоне серого московского бизнеса. Конечно, это довольно дурацкое
сравнение - с радугой, но зато точное. Пять лет он, Борис Тарчевский,
отдавал фирме все свои недюжинные способности ловкого, талантливого и
пронырливого дельца. И что из того?.. Какую долю он, Борис Тарчевский, имеет
в фирме "Самоцветы"?.. Да даже если бы он имел все сто процентов! И что с
того? Нет, это масштаб не для него! Сегодня он чувствует в себе силы Илюши
Муромца, которого тридцать три года держали взаперти. Но ничего, теперь он
развернется! Вот завершится через несколько дней его сделка, он получит
достаточный капитал, и уж там, за границей, где умеют ценить настоящий
масштабный коммерческий талант, для него откроется истинное поле
деятельности. Эй, Онассисы, Рокфеллеры, поберегись! В международный бизнес
на русской тройке зверски храпяших лошадей въезжает он, Борис Тарчевский!
Да, он уже не мальчик, ему сорок, и он похож на стареющего Мефистофеля,
но это пустяки! В душе он остался все тем же Борей, который так мечтал о
чем-то необычном и сверхъестественном и которого одноклассники частенько
били за хитрость и вранье. Но где они теперь, эти уроды, честные мальчики, у
которых туго с воображением? Где они? Чем занимаются? Стоят у станков на
заводе или корпят над чертежами в ожидании жалкой зарплаты, которую к тому
же и выплачивают им с полугодовыми задержками и на которую невозможно
прокормить семью? Где они все? Пьют горькую и валяются под заборами? И что
из того, что валяются там они честно, с гордостью плюхая в подзаборную грязь
свою чистенькую и никому не нужную совесть?
Боря подошел к старинному письменному столу и, сев в кресло с высокой
резной спинкой и высокими же подлокотниками, достал из ящика стола билет на
самолет и загранпаспорт, прислонил их к резному письменному прибору в виде
стоящей на задних лапках мышки. Пусть стоят здесь - так он наверняка не
забудет сунуть их завтра в портфель... Слегка развернувшись в кресле,
Тарчевский протянул руку к небольшому пейзажу кисти Айвазовского, висевшему
у него за спиной. Отойдя от стены, картина открыла вделанный в стену сейф.
Послышался щелчок, и дверца открылась. Тарчевский взял из сейфа папку с
бумагами, а затем небольшой серого бархата мешочек. Вот оно, то, что резко
изменит его жизнь!..
Он извлек из стола мощную лупу, открыл папку, выбрал в ней широкий лист
и высыпал рядом содержимое бархатного мешочка. Перед ним на суконной
поверхности старого письменного стола лежало штук двадцать крупных изумрудов
изумительной огранки, ярко сверкающих в свете настольной лампы. Вот он,
залог его будущей яркой жизни.
Он взял наугад один камень и принялся разглядывать его в лупу,
поглядывая одновременно на лист из папки, - на нем был изображен последний
заказ, Ледяная диадема. У этого арабского шейха определенно недурной вкус и
слишком много денег. Диадема, при всей ее эффектности, не стоит и четверти
того, что он за нее дает. Но у шейхов свои привычки. Дай бог им здоровья.