"Петр Ореховский. Бутылка, законченная питьем (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

России начались чеченские войны, он все узнал про депортированные
народы. Приезжающий сегодня крымский татарин Георгий однажды, напившись,
рассказал Петрову, что маму его с семьей выселили из
Евпатории в Казахстан. И когда он как-то приехал из Москвы отдыхать с
семьей в Евпаторию, он нашел то место, где когда-то стоял дом его матери.
"Представляешь, - сказал он Петрову, - там теперь стоят мусорные баки".
Петров был тогда не так зол, как сейчас, и посочувствовал загрустившему
пьяному крымско-московскому татарину.
Сейчас бы он наверняка заявил, что во время второй мировой войны
крымские татары, согласовав свою инициативу с немцами и румынами, вырезали,
по разным оценкам, от пятидесяти до семидесяти тысяч русских. Так что когда
в Крым вошли войска-освободители, то, узнав про этот замечательный почин,
они загоняли татар на баржи, выводили их подальше в Черное море и там
топили. Поэтому памятник в
Симферополе крымские татары должны были бы ставить не дураку
Григоренко, который произносил в их защиту высокие слова, а
генералиссимусу, который своей депортацией как-никак спас татар от ответной
резни. Сейчас бы Петров наверняка все это объяснил, особо не выбирая
выражений, и дело в лучшем случае дошло бы до драки, а в худшем - до его
увольнения. Ведь просто удивительно, до чего могут взволновать людей
различные повороты истории, к которой лично они не имели никакого отношения.
К счастью, Петров не держал в голове факты взаимного истребления
народов в Крыму, а думал как раз о своем увольнении. В свое время, работая
инженером в "ящике", он долго занимался сотовыми конструкциями. Еще тогда он
предлагал свои соты, которые были во много раз легче древесно-стружечных
плит, на мебельные фабрики. Но советская мебель, очень напоминавшая тяжелые
полированные дрова, великолепно расходилась и без всяких усовершенствований.
Только сейчас, когда в моду вошли шкафы-купе, оборонные разработки Петрова
нашли спрос: его материалы стоили существенно дешевле импортных.
Впрочем, потребителям говорилось: якобы привозят все что ни на есть из
самого далекого зарубежа, но Петров этого не знал. Он жил в пригороде
Новосибирска, большинство жителей которого мотались на работу в мегаполис:
предприятия, расположенные здесь, давно развалились. Фирма, фактически
созданная Петровым, ему не принадлежала, хотя он совмещал функции начальника
производства, главного инженера, технолога и контролера качества в одном
лице.
Сбытом и снабжением занимались другие, они же забирали и основную часть
доходов от дела. Петров, впрочем, был на это согласен, слабо представляя
бухгалтерию своего бизнеса.
А недавно он узнал, что получает ровно в пять раз меньше человека,
отвечающего за сбыт продукции, и очень обиделся. Владельцы фирмы, москвичи,
держали его за откровенного лоха или, учитывая местную специфику, за
полноценного сибирского валенка. Они смешивали петровские панели в одних
партиях с импортными, продавая их по одной цене, а заодно уже больше года
пытались организовать такое же производство у себя за Уралом, но все не
могли отладить технологию.
Сегодняшний их приезд был связан с тем, что Петрова хотели использовать
в становлении других филиалов, а он уже заранее психовал, пытаясь
представить себе грядущий разговор. Смысла в этой злости никакого не было,
но он не мог с собой справиться. Последние пять лет он не выезжал из своего