"Владимир Орлов. Нравится всем - выживают единицы" - читать интересную книгу автора

- Ну это все ерунда. Потому что это слишком сложно.
- Конечно, конечно.
- Итак, обмен веществ, непродолжительный сон, потные ладони...
- Да, милый, потные ладони.
- Вот это и все?
- Предостаточно.
- Слушай! - вдруг закричал я. - Не знаю, что вы там со своим
Лукиным-Лацманом хотели из меня сделать. Только я рано или поздно до этого
додумаюсь.
- Умаляю, Костя. Мы, по-моему, все это уже обсудили.
- Черта с два! Я ничего не понял. И тут вовремя появился Мишка Лукин.

21.

Я забрезжил, как свет, я отнялся от самого себя и стал неизреченно
смолкнувшим. Ровно, постепенно, куда ни кинь. От меня осталось совсем
немного. Я сохранил малую часть. На меня смотрели с интересом, когда
смотрели, а когда нет, тогда и я был неразличим.

22.

Миша Лукин имел длинные руки и большую чугунную голову. Он сидел
напротив меня, прямо через перегородку, и смазывал суставы вазелином. Я
боялся и подумать об этом: "А что если вот эти масляные пальцы начнут
листать томик Георга Гейма? Нет, это немыслимо!"
- А что, я смог бы перелистать Георга Гейма, - сказал он уверенно. -
Меня часто об этом просят, например, пройтись по железной лестнице, по
железной трубе, - продолжал Миша. - И если бы это не был мой родной город,
то я, как джентльмен, свернул бы по тротуару.
- Мимо восьмого дома? - переспросил я.
- Вот именно. Мимо банка, 48-го и 8-го дома. Эта улица хорошо мне
знакома.
- Но ведь, если не ошибаюсь, там нет никаких перил, ограждений,
котлованов и прочей чепухи, от которой колени и локти пухнут? - спросил я,
намереваясь поднять собеседника до более значимой идеи.
- Да! - неуверенно, но твердо согласился он.
- Тогда, сделай милость, об╓ясни мне дураку, с чем связано твое
отрицание. Лукин заерзал на стуле, по-ученически поджимая под себя ноги.
- Ну... это мое основополагающее сознание, - сказал он, крепко выкрутив
слог. Я встал и подошел к темному окну.
- Ничего не понимаю, - произнес я задумчиво, глядя в темноту. - Стало
быть, ты там один такой остался.
- Как есть один, - по дурацки поддакнул Миша.
- И, стало быть, ты-то и находишься на этом самом месте, на которое мне
неоднократно указывали?
- Да, и не спроста, - ответил он. - Место-то необычное. Встанешь к нему
лицом и словно солнце перед тобой, поворачиваешься боком: Мачу-Пикчу - оно и
есть Мачу-Пикчу.
Я задал ему еще несколько вопросов, после чего друга моего повели и
повели в сторону наибольшего самоосознания. Это буквально. А на словах - его