"Владимир Орлов. Нравится всем - выживают единицы" - читать интересную книгу автораназовут светлой, а она и есть светлая, если подумать.
73. Выступая коленным шагом с опущенными руками, я долго следовал в такт с внутренним ритмом. И, наконец, оставшись в огромном зале один, я спросил воображаемого спутника, который всегда был один и тот же, но при этом сильно мимикрировал: - Брат, одного шага достаточно, чтобы намять палец. Так как же до сих пор я даже не стер лодыжку? - Видишь ли, твоя лодыжка слишком глубоко упрятана, а пальцы чересчур опухли, чтобы сапоги могли их намять, - отвечал он мне. - Понятно, - проговорил я, взглянул на свои туфли и подумал: "Он до сих пор не знает, чем они отличаются". - Прими вправо, - крикнул я, а сам запрыгнул на высокое кресло, когда по полу проскользила ревущая бензопила. И тут я почувствовал невыразимое облегчение. 74. По крайней мере, Лукин вызывал у меня доверие, может быть, своей посадкой, сцепленными пальцами рук, лежащими на колене. Он отзывчиво принимал каждую мою реплику и без колебаний давал пронзительной ясности ответы. Я слышал об этом и раньше, и это были несмелые кривотолки на счет человека, который неизвестно чем занимается. его, как мне кажется очень каверзно, в очередной раз. Не меняя положения тела, он ответил: - Если ты думаешь, что свет, как фактор мог бы помешать моему сумрачному сознанию, то я не знаю, сколько бы мне пришлось потратиться в декабре. "Логично", - подумал я и уточнил: - То есть от света тебе еще не приходилось отказываться? - Ну разумеется, - ответил он ровным голосом. Я заелозил на стуле, хлопая себя по карманам в поисках спичек и сигарет, он с одобрительным интересом наблюдал за этим, и вдруг я вспомнил: - Господи, так ведь и ты можешь курить, - и протянул ему сигарету. Лукин принял ее без какого-либо замешательства, и мы подкурили от одной спички. Он выпрямился и закрыл глаза. В этом было что-то призрачное. Я нарочно стал поворачивать голову, пытаясь рассмотреть его в этом новом свете, пытаясь понять, что же здесь собственно нового, но он не позволил моей мысли развиться и прервал меня следующим восклицанием: - Я вынужден постоянно бодрствовать. В его голосе звучала некая невоздержанность и мне даже показалось, что это получилось помимо его воли. Я прислушался к этому еще раз, то есть сориентировался по оставшемуся от звуков и догадался: "Это сигарета вырвала из него такое признание". И мое доверие наполнилось еще и искренним состраданием. Короткая селитрованная "555" быстро прогорела, и Лукин снова плавно ко мне наклонился. И тут я почувствовал усталость, настоящую и неприкрытую и даже если бы и стал его о чем-нибудь спрашивать, то очень и очень неохотно. Посмотрев смущенно по сторонам покрасневшими глазами, я глубоко вздохнул и, хлопнув ладонями по |
|
|