"Владимир Орлов. Нравится всем - выживают единицы" - читать интересную книгу автора

недовольно подтолкнул меня, и мы пошли, куда шли.

81.

Я вывернул из груди лацканы, примерил погоны из плотного пластика. И
оказался где-то впереди самого себя... Меня назвали "Линкольном" и, подумав,
что речь идет об автомобиле, я с удовольствием развернулся и наехал на
Лукина, который выставил вперед палец.
- Лукин! - об╓явил я недовольно. - Вам что, здесь кто-то сказал стоять,
грубым пальцем останавливая движение? Лукин оставил палец в исходном
положении и после некоторой задержки ответил:
- Мне все равно, где мне стоять. Я лишь надеюсь, что вы не отберете у
меня место. Я принял оскорбленный вид и попер в его сторону:
- Лукин! Я бы с удовольствием от этого отказался. Но почти всегда
оказывается, что кто-то смотрит на меня с неодобрением, - сказал я. - Видишь
ли, на меня часто обращают внимание, как на какого-нибудь младенца. Но я бы
с удовольствием отказался от этого образа. Лукин замялся. А я спустил брюки
и показал ему порезы на ляжках, обозначая медленным движением пальца их
длину и серьезность. Тут же откуда-то слева затрепетал флаг королевства
Лихтенштейн. Я растерялся, отступил на два шага назад и в следующую же
минуту попросил у Лукина прощения за мою раскованную дерзость. На что он
поспешил ответить гундением. Тут я обнаружил, что подкладка моей куртки
выправилась под плотными пуговицами, а низ перестал топорщиться и натянулся
еще больше, словно я и не пытался его оправить. Это швы дали свой незаметный
прирост, пока мы с Лукиным ни на шаг не продвинулись. Бедный Миша!

82.

Червь, что ни говори, единственный столп всякого истинного порядка. К
сожалению, единственный предмет, которым я занимаюсь, это изогнутость.
Возможно, мне и повезло, что я устремился к этому. Странный предмет, если не
сказать хуже. На дне нашего существа живут: эта странная потребность -
движение по дуге, и дуга как некий символ, обеспечивающий наше
существование. При бытовом взгляде на эту проблему выходит, что самыми
изогнутыми получаются раны и порезы на левой руке от лопнувших банок и
соскочивших ножей. Пусть это такой способ осуществляться. Настоящего и
действительного здесь немного. А уж подлинного и подавно нет... Банки лучше
закатывать, а ножи и вилки хранить в специальном ящике. А что касается
лонжеронов и фюзеляжей, то не ясно, кому они могли бы пригодится. В заветном
месте каждый держит потаенную изогнутость. Моя совсем рядом.

83.

Лукин находился где-то между шкафом и входом в соседнюю комнату. Он то
вертел головой, то в полузабытьи начинал выстукивать барабанную дробь
кончиками пальцев. Я прошел мимо него с откровенным недовольством, потому
что был голоден и немного расстроен, что не удалось добыть денег. Он
состроил хитрую гримасу и сбоку посмотрел на меня. Я сел в кресло, на ходу
вытаскивая из-под себя кота, и строго посмотрел на Лукина. Он молчал. Тогда,
глубоко вздохнув, разговор начал я: - Почему ты сидишь без света? Хочешь