"Владимир Орлов. Нравится всем - выживают единицы" - читать интересную книгу автора

Х. Это все кино и фотоэффекты, но когда действительно сидишь на стуле и
болтаешь ногами, то очень хочется упасть, хотя это и сложно. А за спиной
всегда есть пара зацепок, которые придерживают и тебя, и то, на чем ты
сидишь. Так просто, что завязать хочется. Голову назад и небо видно, ноги
болть-болть - полные освободительные ощущения. И петь хочется и кричать -
полная свобода, как я сказал. Но не небо это, а купол, свод. Бросаешься
камнями, но высоко. Опять же не видно на чем стоит. Хочется ясности,
понятий, приближения. Вот я здесь сижу и вполне себя ощущаю, сам у себя, как
на ладони. Так должно быть везде (это приказ). Теперь позвольте и мне
отвязаться. Опереться прессом, перенести себя через спинку своей мужеской
силой. И упаду головой, как снаряд. И станет приятно, приятно.
Ц. Я сидел за столом, слегка наклонив голову влево, сидел неподвижно,
балансируя между забытьем и некой сторонней работой мысли, то есть ушел по
ступеням ассоциаций грезить. И это сидение, столь пагубное для здоровья,
поразило меня своей погружающей силой; расслабленное полу лежачее положение
в кресле или позиция "животом вниз на диване" - никогда не давали такого
результата. И я подумал, может быть, дело в воздействии на определенные
точки - нигде так интенсивно не массируется задница, как на жестком стуле.
Задница и медитация вполне могут быть связаны, подумал я. И действительно,
как только я поднялся и начал расхаживать - погружения как не бывало.
Ч. Я открывал ювелирные футлярчики один за другим и раскладывал их на
столе перед стеклянной витриной. Покупательница стояла молча и внимательно
за этим наблюдала. Руки у меня ходили как у крупье, манжеты мелькали,
единственный перстень, подаренный моей женой, чертил золотой зигзаг. Я дела
все быстро, не замечая своей скорости, посекундно вскидывал голову и
улыбался. Наконец весь ассортимент был разложен, я сделал приглашающий жест
рукой и вышел в подсобку. И там вдруг почувствовал дикую усталость,
повалился в ботинках на кушетку, закурил сигарету и после двух затяжек
крепко уснул. Дама меня разбудила, показывая выбранную вещь. Я тут же
сочинил какую-то отговорку о том, что крепкий сон залог делового успеха, и
пошел к кассовому аппарату выбивать чек.
Ш. Замахиваясь ногой, взмывающую ввысь, я не могу удержаться на месте,
я падаю. Подшариваю опорной ногой, балансирую и остаюсь ровно на этом же
месте. Сложный трюк. Мне не хватает понимания, и я стремглав обрушиваюсь на
забытую мной плацкарту. Сам на себя. Со стороны это выглядит осторожным и
самостоятельным поступком. А я бы назвал его просто безрассудным вывихим.
Плавно и сдержано я выношу себя из угла на середину. Провожу правой изгиб по
паркету, щелчком пальцев обозначая прибытие. Весьма заместительно. Так можно
ходить по улице, и никто не скажет, что ты инвалид или страдаешь головными
недугами. Никто не скажет, но ты можешь об этом подозревать и требовать,
чтобы рано или поздно это было озвучено.
Щ. Нервничал. Сбрасывал окурки себе под ноги и нервничал. Ждал,
наверное? Хотя, нет. Скорей всего, просто пребывал в прострации. Был таким
скученным, опять же - нервным, тревожным и курил одну за одной. Нога
потянулась под себя, тело увлеклось ею и, да не будет сказано при людях,
затрепетало где-то внизу. Я ничего не мог с этим поделать. А не мог, потому
что не хотел. На мне сразу отразилась вся эта тоска, поверхностная, и, что
самое главное, внутренняя деформация, и я, не по примеру некоторых слабых
личностей, взял тугой жгут и принялся стегать им по этому месту. Боли долго
не было. И когда она возникла, то рука моя уже так устала, что опустилась в