"Владимир Викторович Орлов. Распятие и воскресение Татьяны Назаренко (Эссе)" - читать интересную книгу автора

картины "Жизнь" (триптих) и "Белые колодези". В "Белых колодезях" - уход
человека, бабушки, и скорбь ближних. В трех квадратах "Жизни" бабушка
застыла, но происходит движение времени (вне ее и в ней самой), вот прошлое
со множеством ушедших людей, с событиями бурными и обыденными, вот день
вчерашний - рядом в спокойствии, под ее покровом правнук Николка, порядок в
доме, вот настоящее, смерть, исход в вечность, в дым чужих воспоминаний, в
некое мерцающее облако доброй и деятельной души, которая никуда не отлетит
из вселенной, а останется в ней как составная нашей с вами ноосферы.
Назаренко в своем воплощении, вольном или невольном, в своем реализме
(слово это для иных ругательное, для меня же в искусстве реалисты - все,
только у каждого своя реальность) - художник дерзкий, рисковый, порой и
отчаянный. Дело тут и в натуре человека, способного, скажем, на узких улицах
Памплоны преградить дорогу быкам, выгнанным на корриду. И дело в
миропонимании и мировидении московского интеллигента конца двадцатого
столетия, знающего, что и как в этом столетии происходило, к чему привели
выговоры природе и разбойные против нее действия, к чему пригребла наука,
одарив человечество новыми смятениями и ужасами, дав в "век просвещенный"
толчок мистицизму и вере в сверхъестественное. В частности, и поэтому в
реализме Назаренко много новостей. В нем случаются совмещения прежде
несовместимого. Среди собеседников оказывается человек иной эпохи, которого
нет и о котором, возможно, не говорили, но он присутствовал в думах и
явился. Прошлое входит в настоящее, создавая необычные варианты ситуаций.
Разрывается пространство и вмещает в себя картины и события, увидеть какие,
казалось, было невозможно. Простой эпизод быта удивляет вдруг странностью
космических тайн. Преображения, перетекания, пространственные и временные,
вызванные необходимостями авторских решений, вместе с иными приемами, часто
вольными, рождают реальный и воображаемый мир самостоятельного,
единственного художника.
В искусстве самостоятельный, единственный художник, реализуя себя и
являясь публике, никого не расталкивает - ни в своем времени, ни в прошлом,
ни в будущем, не занимает чье-либо чужое, "освободившееся" место. Он
занимает место никем не открытое, никем не названное, никому доселе
неизвестное. Оно получает его имя.
Зал номер такой-то выставочного помещения.
"Крымская" капелла Татьяны Назаренко.
На этот раз...
Трагизм жизни. Доброта. И любовь.


6

Выставка закрылась. Ну и что? Ну, знали подлинно (относительно
подлинно), что есть Назаренко, тридцать-пятьдесят-сто человек. Теперь
добавилось к ним еще три-пять тысяч побывавших. Ну, прибавьте к ним
наблюдателей из Львова, Киева и Одессы. И все. И это при тираже "Аргументов
и фактов" в двадцать миллионов экземпляров. Какие тут могут быть властители
дум?
Можно посчитать, что в разговоре о творчестве Назаренко автор был
необъективен (давно интересуюсь ее работами, есть совпадения в наших
представлениях о жизни, цвете и линии, лично знакомы). Отсюда "охи" и "ахи"