"Андрей Орлов. Интервенция ("Харбинский экспресс" #2)" - читать интересную книгу автора

Кормщик направился к выходу, сделав мужикам знак на ходу. Те мигом
подскочили к Клавдию Симеоновичу.
На пороге титулярный советник оглянулся. Капитолина глядела ему вслед.
Кузьма тряс головой, упираясь руками в пол. Он все еще не пришел в себя.


* * *

На улице было многолюдно (по здешним, разумеется, меркам). Поскольку
чужое несчастье всегда притягательно, селяне таращились на избу Кузьмы. Его,
само собой, разглядеть не могли, поэтому разглядывали затворенную дверь да
ворота; впрочем, судя по возбужденно горевшим глазам, и этого было
достаточно.
"И тут как везде, - мельком подумал Сопов. - Любопытство перемогает
жалость. Благости или сочувствия на лицах что-то не видно. Даром что все
насквозь духовные братья и сестры".
Старец ходко шагал впереди, так что пришлось поспешать. Сопов подумал,
что тот направляется в свой дом - разумеется, самый богатый, выстроенный как
раз посередине деревни. Но ошибся: шли они в соборную избу, и оттого на
сердце вновь стало нехорошо.
Скрипнув, отворилась дверь. Пахнуло прохладой и растопленным воском.
Внутри было темновато: свечей по дневному времени не зажигали, а узкие
оконца, прорезанные в бревнах под самым потолком, пропускали совсем мало
света.
Старик вошел в давешнюю комнатку, поманил Сопова за собой. Стражам
велел ждать снаружи. Те вышли безропотно и, похоже, за безопасность пастыря
нимало не волновались. Неудивительно, подумал Клавдий Симеонович - старый
хрыч и есть самый опасный человек в округе.
- Садись, - велел кормщик и первый опустился на лавку.
Скрипнула дверь. Вошла, беззвучно ступая, "матушка-богородица".
Поклонилась, поцеловала кормщику руку. Затеплила пару свечей на стене, села
в уголке, не сказав ни слова.
Вся эта молчаливая сосредоточенность ужасно не нравилась Клавдию
Симеоновичу. С каждой минутой он нервничал все сильнее.
- Ну, сказывай, - приказал кормщик.
- Что?
- Сказывай, где лекарскому делу так обучился.
Сопов хотел было сказать, что он вовсе не врач, и даже рот приоткрыл,
да вдруг одумался. Ведь что получается? Спас он этого дурака Кузьму? Спас.
Докторскими приемами? Да. Тогда зачем отрицать очевидное? Нет, не поймут его
с этими оправданиями. И будут совершенно правы.
Поэтому Клавдий Симеонович решил использовать любимый метод, выручавший
не раз. А именно: сочетать ложь с разумной толикой правды.
- Я хоть и лекарь, - сказал он, - но врачебному искусству специально
нигде не учился. Есть у меня один знакомый, давно приятельствуем... (Тут
титулярный советник немного закашлялся, подумав, что малость переборщил.) -
От него науку и перенял.
Старец побуравил его совиным оком:
- Ишь какой хваткий! И купец, и лекарь. А может, в иных местах проходил
ты сию науку?