"Хосе Ортега-и-Гассет. Введение к Веласкесу" - читать интересную книгу автора

дворцовой службы. Между тем творчество Веласкеса со всей очевидностью
обнаруживает, что его энергия сосредоточилась в его творчестве в
непримиримой его художнической позиции. Думаю, что до XIX века вряд ли был
другой живописец, который бы с подобным ригоризмом оставался верен своему
представлению об истинной миссии живописи: спасти окружающую нас бренную
действительность, навек запечатлеть мимолетное. С юных лет Веласкес
отказывался изображать фантастическое. Нам следовало бы больше удивляться,
сколь мало в творчестве Веласкеса картин на религиозные сюжеты,
господствовавшие в живописи еще в его время. Не надо думать, что он был
менее религиозен, чем средний человек его эпохи. Однако картине на
религиозный сюжет приходится вступить в союз с воображаемым и отдалиться от
непосредственного, осязаемого. Когда король попросил - случай довольно
редкий - изобразить распятого Христа, Веласкес постарался до предела его
очеловечить и поместить на кресте в наиболее удобном положении, избегая
какого-либо выражения страданий, для чего прикрыл половину его лица
свисающими волосами.
Несомненно, что в его время публика начинает испытывать усталость от
религиозных картин и появляется спрос на другие сюжеты, еще более
ирреальные, - сюжеты мифологические. Филипп IV, во всем следовавший моде,
попросил Веласкеса написать картины с мифологией. Посмотрите же, как наш
художник решает эту задачу, столь чуждую его артистическому кредо. Имея дело
с мифологическим сюжетом, Веласкес, вместо того чтобы передать его
ирреальную суть, будет искать параллельную сцену в реальной
действительности, притянет мифологию к нашему земному миру и включит,
искажая ее и снижая, в обычные обстоятельства низменных земных дел.
"Вакханалия" итальянских художников будет сведена к будничной сценке - к
изображению нищих пьянчуг. Марс станет гротескным образом усатого мужлана.
"ПРЯХИ"
Из-за того, что до недавнего времени не умели точно определить
отношение Веласкеса к мифологическим темам, осталась непонятой его самая
важная и последняя из написанных им картин со сложной композицией - "Пряхи".
Юсти сказал, что это первая картина, в которой изображена мастерская.
Ханжеская социалистическая публика начала века с восторгом подхватила эту
мысль. Я-то еще в 1943 году высказал убеждение, что знаменитое это полотно
на самом деле мифологическая сцена, где, возможно, изображены Парки[19]. В
то время у меня не было под рукою библиографических пособий для уточнения
сюжета картины. Между тем у сеньора Ангуло появилась счастливая мысль
предположить, что картина трактует легенду о Палладе и Арахне, рассказанную
Овидием в "Метаморфозах"[20], - Веласкес мог читать ее в "Тайной философии"
бакалавра Хуана Переса де Мойя, имевшейся в его библиотеке. Арахна, искусная
мастерица в тканье ковров, бросает дерзкий вызов Палладе, и та превращает ее
в паука. Сияющий фон картины, где мастерство Веласкеса как живописца света
достигает высочайшего совершенства, вполне укладывается в будничный сюжет.
Есть, однако, в этой части картины один загадочный предмет - виолончель, или
viola di gamba, неизвестно почему помещенная там. Две главные фигуры первого
плана - это, по мысли сеньора Ангуло, возможно, Паллада в облике старухи,
какой она выведена у Овидия, и Арахна до спора с богиней. Но дело-то в том,
что эти две женщины не ткут, а прядут. Правда, это обстоятельство еще отнюдь
не доказывает, что тут представлены Парки, даже если предположить, что
иногда они появляются вдвоем, а не втроем. Когда мифологическая картина той