"Баронесса Орци. Алый Пимпернель (историко-приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

его ворота дважды в день - в город и из города. Перекинувшись несколькими
словами с двумя-тремя возницами - в основном это были женщины - сержант
собирался приступить к обследованию содержимого повозок.
- Никогда нельзя ни в чем быть уверенным, - мог бы сказать он, - а я не
хочу, чтобы меня провели, как этого болвана Гропьера.
Женщины, правившие рыночными повозками, обычно проводили весь день на
Гревской площади, у помоста гильотины, занимаясь вязанием и сплетнями и
наблюдая за телегами, привозившими все новые и новые жертвы, которых
постоянно требовало царство террора. Было очень забавно смотреть на
аристократов, прибывающих на прием к мадам Гильотине, поэтому на места у
помоста существовал большой спрос. Так как днем Бибо дежурил на площади, он
знал в лицо многих из этих старых ведьм - tricoteuses [вязальщиц (франц.)],
как их называли, которые сидели и спокойно вязали, несмотря на то, что их
забрызгивала кровь проклятых аристократов, чьи головы одна за другой падали
под ножом гильотины.
- Не, la mere! [Эй, мамаша! (франц.)] - обратился Бибо к одной из этих
мегер. - Что это у тебя?
Днем он видел старуху с ее вязанием и лежащим рядом кнутом. Теперь к
ручке кнута были привязаны локоны всех цветов - золотистые и серебряные,
светлые и темные. Поглаживая их костлявыми пальцами, карга хрипло
расхохоталась.
- Я свела дружбу с любовничком мадам Гильотины, - ответила она, - и он
срезает для меня волосы с отрубленных голов. Завтра он обещал мне еще, но не
знаю, смогу ли я побывать на площади.
- Почему это, la mere? - осведомился Бибо, который хотя и был
закаленным солдатом, не смог сдержать дрожи отвращения при виде этого
мерзкого подобия женщины с жуткими трофеями на ручке кнута.
- У моего внука оспа, - объяснила старуха, ткнув пальцем внутрь
повозки, - а мне сказали, что это может быть и чума. Если так, то завтра
меня не впустят в Париж.
При слове "оспа" Бибо поспешно шагнул назад, а когда старая карга
упомянула о чуме, он отскочил от нее, как ошпаренный.
- Черт бы тебя побрал! - выругался он, в то время как вся толпа
шарахнулась от повозки, оставив ее в одиночестве.
- Черт бы побрал тебя за твою трусость, гражданин! - расхохоталась
ведьма. - Тьфу! Что за мужчина, который боится хвори!
- Morbleu! Чума!
Все вокруг были охвачены ужасом, который грозная болезнь внушала даже
этим одичавшим и жестоким созданиям.
- Убирайся отсюда со своим зачумленным отродьем! - заорал Бибо.
С хриплым смехом и грубыми шутками карга хлестнула тощую клячу, и
повозка выехала за ворота.
Происшествие испортило весь день. Людей приводили в неописуемый страх
две неизлечимые болезни, являвшиеся предвестниками одинокой и ужасной
смерти. Они молча жались к баррикадам, инстинктивно избегая друг друга,
словно чума уже проникла в их компанию. Внезапно, как и в случае с
Гропьером, появился капитан гвардии. Но он был известен Бибо, поэтому не
приходилось опасаться, что это переодетый англичанин.
- Повозка!.. - задыхаясь, крикнул капитан, не успев даже добраться до
ворот.