"Джордж Оруэлл. Скотский уголок (Перевод: Сергей Таск) " - читать интересную книгу автора

Восстанием.


ГЛАВА ПЯТАЯ


С приближением зимы поведение Молли становилось все более вызывающим.
Она постоянно опаздывала на работу, оправдываясь тем, что проспала, и целыми
днями жаловалась на непонятные боли, которые, впрочем, нисколько не влияли
на ее аппетит. Под любым предлогом она сбегала к водопою и там подолгу
стояла, бессмысленно таращась на свое отражение. Числилось за ней и кое-что
посерьезней. Однажды, когда она вошла во двор своей легкой походкой,
поигрывая хвостом и меланхолично перекатывая во рту соломинку, к ней
направилась Хрумка.
- Молли, у меня к тебе серьезный разговор. Сегодня я видела тебя возле
изгороди, что отделяет нас от "Фоксвуда". По ту сторону стоял кто-то из
людей мистера Пилкингтона. Конечно, я находилась далековато, но, по-моему,
ты подставляла ему морду, а он тебя гладил и что-то говорил при этом. Что
все это значит, Молли?
- Он не гладил! Я не подставляла! Это неправда! - Молли вертела головой
по сторонам и нервно ковыряла копытом землю.
- Молли, посмотри мне в глаза! Дай мне честное слово, что он тебя не
гладил.
- Это неправда! - повторила Молли, продолжая вертеть головой, а потом
не выдержала и галопом пустилась в чистое поле.
Хрумка поймала себя на неожиданной мысли. Не говоря никому ни слова,
она направилась к Молли в стойло и принялась ворошить на полу сено. И вдруг
на свет явилась пригоршня кускового сахара, а также мотки лент разного
цвета.
Через три дня Молли исчезла. Довольно долго о ее местонахождении ничего
не было известно, пока голуби не принесли в клюве новость, что ее видели в
другом конце Уиллингдона. Запряженная в шикарную коляску, она стояла перед
входом в паб, и краснощекий толстяк в клетчатых бриджах и гетрах, этакий
респабликанец, угощал ее сахарком и оглаживал. Блестящая шерстка волосок к
волоску, челка алой лентой подвязана, морда дово-о-льная!.. С этого момента
Молли перестала для них существовать.
Январь выдался суровый. Почва сделалась как камень, работы перенесли
под крышу. В промежутках между собраниями свиньи намечали планы подготовки к
весне. Так уж повелось, что все стратегические хозяйственные вопросы решала
интеллектуальная элита, а уж потом они ставились на голосование. Эта система
себя бы полностью оправдала, когда бы не постоянные разногласия между
Цицероном и Наполеоном. Не было пункта, по которому бы они не расходились.
Если один предлагал посеять больше ячменя, другой требовал увеличить площадь
под овес; стоило одному выбрать подходящее место для выращивания капусты,
как другой рвался сажать там корнеплоды. У каждого были свои сторонники,
поэтому дебаты разгорались нешуточные. На общих собраниях Цицерон, как
правило, получал большинство голосов благодаря своим зажигательным речам,
зато Наполеон отыгрывался в паузах. Его горячо поддерживали овцы. К месту и
не к месту они затягивали "Четыре ноги хорошо, две ноги плохо", даже на
собраниях, причем, что любопытно, как раз в моменты, когда слова Цицерона