"Джордж Оруэлл. Сборник рассказов, эссе, статей " - читать интересную книгу автора

совершенных с 1918 года до сегодняшнего дня; оказалось, каждый год без
исключения где-то совершают жестокости, и трудно припомнить, чтобы хоть раз
и левые, и правые приняли па веру свидетельства об одних и тех же
бесчинствах. Еще удивительнее, что в любой момент ситуация может круто
перемениться, и то, что вчера еще считалось бесспорно доказанным
бесчинством, превратится в нелепую клевету- лишь оттого, что иным стал
политический ландшафт.
Что касается нынешней войны, ситуация необычна, поскольку наша
"кампания жестокостей" была проведена еще до первых выстрелов, причем
проводили ее главным образом левые, хотя при нормальных условиях они всегда
твердили, что пе верят в рассказы про всякие бесчинства. Правые же, которые
так много шумели о жестокостях, пока шла война 1914-1918 годов, предпочли
бесстрастно наблюдать происходившее в нацистской Германии, решительно не
замечая в ней никакого зла. Но как только началась война, вчерашние
про-нацисты вовсю закричали о чудовищных ужасах, тогда как антифашистами
вдруг овладели сомнения, вправду ли существует гестапо. Тут не только
результат советско-германского пакта. Частично все это вызвано тем, что до
войны левые ошибочно полагали, будто никогда Германия не нападет на Англию,
а оттого можно высказываться и в антинемецком, и в аптибританском духе;
частично-тем, что официальная военная пропаганда присущими ей отвратительным
лицемерием и самонадеянностью обязательно побудит умного человека
проникнуться симпатией к врагу. Цена, которую мы заплатили за
систематическую ложь в годы первой мировой войны выразилась и в чрезмерном
германофильстве по ее окончании. С 1918 по 1933 год вас освистали бы в любом
левом круэдке если бы вы высказались в том духе, что Германия тоже несет
хотя бы долю ответственности за войну. Наслушавшись в те годы столько
желчных комментариев по поводу Версальского договора, я что-то не вспомню не
то что споров, но хотя бы самого вопроса: "А что было бы, если бы победила
Германия?" Точно так же обстоит дело с жестокостями. Правда сразу начинает
восприниматься как ложь, если исходит от врага. Я заметил, что люди, готовые
принять на веру любой рассказ о бесчинствах, творимых японцами в Нанкине в
1937 году, не верили ни слову о бесчинствах, совершаемых в Гонконге в
1942-м. Стараются даже убедить себя, будто нанкинских жестокостей как бы и
не было, просто о них теперь разглагольствует английское правительство,
чтобы отвлечь внимание публики.
К сожалению, говоря о бесчинствах, сказать придется п вещи, куда более
горькие, чем это манипулирование фактами, становящимися материалом для
пропаганды. Горько то, что бесчинства действительно имеют место. Скептицизм
нередко порождается тем, что одни и те же ужасы приписываются каждой войне,
но из этого прежде всего следует подтверждение истинности подобных
рассказов.
Конечно, в них воплощаются всякие фантазии, но лишь оттого, что война
создает возможность превратить эти небылицы в реальность. Кроме того -
теперь говорить это немодно, а значит, надо об этом сказать,- трудно
сомневаться в том, что те, кого с допущениями можно назвать "белые", в своих
бесчинствах отличаются особой жестокостью, да и бесчинствуют больше, чем
"красные". Скажем, относительно того, что творят японцы в Китае, никакие
сомнения невозможны. Невозможны они и относительно рассказов о фашистских
бесчинствах в Европе, совершаемых вот уже десять лет. Свидетельств накоплено
великое множество, причем в значительной части они исходят от немецкой