"Джордж Оруэлл. Сборник рассказов, эссе, статей " - читать интересную книгу автора

прессы и радио.
Все это действительно было - вот о чем надо было думать. Это было,
пусть то же самое утверждает лорд Галифакс. Грабежи и резня в китайских
городах, пытки в подвалах гестапо, трупы старых профессоров-евреев,
брошенные в выгребную яму, пулеметы, расстреливающие беженцев па испанских
дорогах,- все это было, и не меняет дела то обстоятельство, что о таких
фактах вдруг вспомнила "Дейли телеграф" - с опозданием в пять лет.

III

Теперь два запомнившихся мне эпизода; первый из них дй о чем в
особенности не говорит, а второй, думаю, до некоторой степени поможет понять
атмосферу революционного времени.
Как-то рано утром мы с товарищем отправились в секрет, чтобы вести
снайперский огонь по фашистам; дело происходило под Уэской. Их и наши окопы
разделяла полоса в триста ярдов - дистанция, слишком большая для наших
устаревших винтовок; надо было подползти метров на сто к позициям фашистов,
чтобы при удаче кого-нибудь из них подстрелить через щели в бруствере. На
паше горе нейтральная полоса проходила через открытое свекольное поле, где
негде было укрыться, кроме двух-трех канав; туда надлежало добраться
затемно, а возвращаться с рассветом, пока не взошло солнце. В тот раз ни
одного фашистского солдата не появилось - мы просидели слишком долго, и нас
застала заря. Сами мы сидели в канаве, а сзади - двести ярдов ровной земли,
где и кролику не затаиться. Мы собрались с духом, чтобы все же попробовать
броском вернуться к своим, как вдруг в фашистских окопах поднялся гвалт и
загомонили свистки. Появились наши самолеты. И тут из окопа выскочил солдат,
видимо, посланный с донесением командиру; он побежал, поддерживая штаны
обеими руками, вдоль бруствера. Он не успел одеться и на бегу подтягивал
штаны. Я не стал в него стрелять. Правда, стрелок я неважный и вряд ли со
ста ярдов попал бы, да и хотелось мне одного - добежать назад, пока фашисты
заняты самолетами. Но при всем том не выстрелил я главным образом из-за
того, что у него были спущены штаны. Я ведь ехал сюда убивать "фашистов", а
этот, натягивающий штаны,-какой он "фашист", просто парень вроде меня, и как
в него выстрелить?!
О чем говорит этот случай? Да ни о чем в особенности, потому что такое
все время происходит на любой войне. Второй случай - совсем другое дело. Не
уверен, что смогу о нем рассказать так, чтобы вы были тронуты, но, поверьте,
на меня он произвел глубочайшее впечатление и дал почувствовать моральный
дух того времени.
Еще когда я проходил подготовку, как-то появился у пас в казарме жалкий
мальчишка из барселонских трущоб. Он был оборван и бос. Да и кожа у него
была совсем темная (видимо, примешалась арабская кровь), и жестикулировал он
отчаянно, не как европейцы,- особенно запомнилась мне протянутая рука с
вертикально поставленной ладонью, чисто по-индейски. Как-то у меня стянули
пачку дешевеньких сигар тогда их можно было еще купить. По глупости я
доложил об этом офицеру, и один из тех прохвостов, о которых я упоминал, тут
же закричал, что у него тоже кое-что пропало - 2б песет. Почему-то офицер
сразу решил, что вор - тот темнокожий подросток. В милиции за воровство
карали очень сурово, теоретически могли даже расстрелять. Несчастного
парнишку повели в караулку и обыскали, он не сопротивлялся. Всего больше