"Джордж Оруэлл. Взгляд на 'Путешествия Гулливера'" - читать интересную книгу автора

середину европейской армии, смешавших строй, опрокинувших обозы и превращающих
в котлету лица солдат страшными ударами своих задних копыт..."

Так как Свифт слов на ветер не бросает, выражение "превращающих в
котлету...", надо думать, приоткрывает тайное желание увидеть подвергнутые
подобной участи непобедимые войска герцога Мальборо. Есть и другие примеры
того же рода. Даже упомянутая в Третьей части страна, где "...большая часть
населения состоит сплошь из разведчиков, свидетелей, доносчиков, обвинителей,
истцов, очевидцев, присяжных, вместе с их многочисленными подручными и
помощниками, находящимися на жалованье у министров и депутатов", именуется у
него Лангден, это - за исключением одной буквы - анаграмма Англии (Langdon -
England). (А поскольку в ранних изданиях есть опечатки, возможно, это было
задумано как полная анаграмма.) Что говорить, вполне реально физическое
отвращение Свифта к роду человеческому, однако возникает чувство, что все эти
обличительные нападки на идею величия человека, все эти диатрибы, обращенные
против лордов, политиканов, придворных фаворитов и прочих, носят
преимущественно локальный характер и объясняются его принадлежностью к партии,
потерпевшей поражение. Гневно выступая против несправедливости и гнета, он,
однако, не дает никаких оснований считать, что сочувствует демократии. При
всем неизмеримом превосходстве силы и влияния Свифта, позиция его была очень
близка той, что занимают в наши дни бесчисленные "умненькие" консерваторы,
такие, как сэр Алан Герберт, профессор Дж. М. Янг, лорд Элтон; члены
Консервативного Комитета по реформам и целая когорта защитников католицизма,
от У. Г. Мэллока и дальше; все они специализируются на острословии по поводу
любых "современных" и "прогрессивных" тенденций и часто высказываются в самом
крайнем духе, зная, что на реальный ход событий это повлиять не может. В конце
концов можно сказать, что памфлет "Рассуждение об отмене христианства..."
весьма напоминает нам манеру "Робкого Тимоти" отпускать веселые шуточки по
адресу Мозгового Треста либо отца Рональда Нокса, который вскрывает ошибки
Бертрана Рассела. И самый факт, что Свифту так легко прощали - прощали даже
самые благочестивые верующие - кощунственные выходки в его "Сказке бочки",
убедительно демонстрирует слабосилие религиозных чувств по сравнению с
политическими.

Однако же реакционный склад мышления Свифта проявляется главным образом
вне его политических пристрастий. Важную роль играет его отношение к Науке
или, в более широком плане, к интеллектуальной пытливости. Знаменитое описание
Академии в Лагадо, в Третьей части "Путешествий", было сатирой, и несомненно
оправданной, на деятельность большинства так называемых "ученых" его времени.
Характерно, что людей, в этой Академии работающих, Свифт именует
"прожектерами", подчеркивая этим, что заняты они не бескорыстными научными
исследованиями, а изобретением разного рода устройств, которые должны
подменять человеческий труд и приносить небывалые доходы. Но при этом нет
никаких оснований полагать - и через всю книгу проходят указания на
противоположный вывод, - что и "чистая наука" нашла бы в Свифте своего
приверженца. Он уже успел дать хорошего пинка в зад ученым более серьезного
толка, когда изложил во Второй части мнения светил науки, призванных королем
Бробдингнега, чтобы разъяснить природу миниатюрности Гулливера:

"После долгих дебатов они пришли к единодушному заключению, что я не что