"Джордж Оруэлл. Англичане" - читать интересную книгу автора

периода в массах росли симпатии к СССР, но Финляндия оказалась маленькой
страной, на которую напала большая - именно это и определило позицию
большинства. В период Гражданской войны в США британский трудовой люд взял
сторону северян - поскольку те стояли за отмену рабства, - и это несмотря на
блокаду северянами поставок хлопка, создавшую неизмеримые трудности в
Британии. Если кто в Англии и сочувствовал французам в период
франко-прусской войны, то только рабочие. Малые народы, угнетаемые турками,
находили поддержку в рядах либеральной партии, в те времена партии рабочего
и нижнего среднего классов. В той степени, в которой англичане вообще
проявили интерес к подобным вопросам, в массе своей они были за абиссинцев и
против итальянцев, за китайцев и против японцев и за испанских
республиканцев против Франко. Они испытывали дружеское сочувствие и к
Германии, когда Германия была слаба и безоружна. Вряд ли стоит удивляться,
повторись подобное после окончания этой войны.
Традиционная склонность принимать сторону слабейшего, возможно,
проистекает из политики равновесия сил, которой Британия придерживалась с
восемнадцатого века. Критически настроенный европеец не преминул бы назвать
это пустозвонством, аргументируя тем, что Британия сама держит в покорности
народы Индии и иных стран. Что ж, мы и впрямь не знаем, как распорядились бы
рядовые англичане Индией, будь решение за ними. Все политические партии и
газеты любых оттенков объединились в заговоре, мешающем им увидеть данную
проблему в ее истинном свете. Однако мы знаем, что им случалось поддерживать
слабого против сильного и тогда, когда это совершенно явно не
соответствовало их интересам. Лучший тому пример - гражданская война в
Ирландии. Истинным оружием ирландских повстанцев было британское
общественное мнение, выступавшее в основном на их стороне и не позволившее
британскому правительству подавить восстание единственно возможным путем.
Даже во время бурской войны выражалось сочувствие бурам, хотя и в
недостаточно сильной степени, чтобы повлиять на ход событий. Следует
заключить, что в данном вопросе рядовой англичанин отстал от века, не сумев
угнаться за концепциями политики, силы, "реализма", священного эгоизма и
доктриной цели, оправдывающей средства.
Широко распространенная среди англичан неприязнь к любого рода насилию
и терроризму означает, что уголовным преступникам рассчитывать на сочувствие
не приходится. Гангстеризм американского типа не прижился в Англии;
показательно, что американские гангстеры даже и не пытались распространить
на Англию свою деятельность. В случае необходимости вся страна ополчилась бы
на людей, похищающих детей и палящих из автоматов на улицах, но даже
эффективность деятельности английской полиции непосредственным образом
основывается на поддержке общественного мнения.
Однако все это имеет и обратную сторону - почти всеобщую терпимость к
жестоким и устаревшим наказаниям. Вряд ли можно гордиться тем, что в Англии
до сих пор мирятся с такими наказаниями, как порка. Отчасти это объясняется
всеобщим психологическим невежеством, отчасти тем, что порке подвергают лишь
за преступления, не вызывающие почти никакого сочувствия. Попытка
возобновить подобное наказание за воинские провинности либо за
ненасильственные преступления спровоцировала бы бурный протест. Наказание за
воинские провинности вообще не считается в Англии само собой разумеющимся,
как в большинстве других стран. Общественное мнение почти безоговорочно
настроено против смертной казни за трусость и дезертирство, хотя казнь убийц