"А.И.Осипов. Русское духовное образование " - читать интересную книгу автора

христианскому пониманию жизни и борьбе с ветхим человеком с целью исцеления
от страстей - постепенно и все более подменяется другой задачей: точным
исполнением внешних церковных предписаний, Устава, обрядов, "предания
старцев" (Мф. 15, 2-3) и церковной эстетикой ("благолепием"). Первичными
становятся ценности не духовные, а "наружные", не чистота духа, а точность
"буквы", не любовь и смирение по образу Христа, умывающего ноги Своим
ученикам, а власть по образу мира сего, попирающая "малых сих", не нищета и
воздержание, а богатство и слава суетные. Сами средства превращаются в
самоцель и потому в сути своей извращаются. Духовным выражением этого
искажения смысла христианской жизни было так называемое иосифлянство (начало
XVI века), которое решительно настаивало на необходимости внешнего
"благолепия" и материального богатства Церкви, ее монастырей и храмов -
явление не свойственное (точнее - противоестественное) ни
древне-святоотеческому, ни исконно русскому пониманию монашества как
жительства нестяжательного и бесславного в этом мире. Когда такое убеждение
возобладало и стало господствующим (хотя и не окончательно всеобщим) в
оплоте Православия - монашестве, то началось и на Руси то же обмирщение
духовенства и с ним всего "народа Божия", которое несколькими столетиями
ранее охватило все западное христианство. Именно увлечение монашества и
духовенства, начиная с высшего, материальной стороной жизни Церкви, мирской
властью (папизмом) и ее привилегиями, со все большей утратой соборности, и
стало причиной того оплакиваемого всеми русскими подвижниками состояния
Русской Церкви, которое закономерно привело к 1917 году и разрушению всех ее
институтов, в том числе и образовательных, всего ее златоглавого
великолепия. Это постепенное и потому малозаметное для большинства
современников духовное сползание проявило себя в двух крайних и одинаково
губительных для русской жизни и русской образованности направлениях:
западническом протестантском либерализме и иудео-католическом магизме и
законничестве. Первый тоталитарно заявляет о себе с перестройки Петра I до
последней перестройки; второй - с непримиримого Раскола до фундаментализма
сего дня. Но оба явления имеют одну и ту же духовную основу - гордость и
фанатизм - и приводят к одному и тому же следствию - забвению дела спасения
и разрушению организма Церкви, поскольку одинаково бедственным для нее
оказывается как произвол в изменении форм и дисциплины церковной жизни,
приводящий к их разрушению, так и подмена подвига исполнения заповедей
Евангелия настоящим культом этих форм так называемого церковного благочестия
(отслужить, вычитать, пропеть...) "У нас, - писал святитель Игнатий
Брянчанинов, - есть хорошая внешность: мы сохранили все обряды и символ
первобытной Церкви; но все это мертвое тело, в нем мало жизни" [4]. Итак, не
святость человека, а обширность и разносторонность знаний становятся во
втором периоде главной задачей образования. Конечно, так прямо никто не
говорил - тем более что святость как личная цель жизни не отвергалась. Но
как цель духовного образования она исчезает, и богословские знания, вместо
того чтобы быть источником научения опытному богопознанию, превращаются в
"сумму" знаний, в какую-то самодовлеющую ценность, независимую от степени ее
необходимости и полезности для духовной жизни обучающегося. Изменение цели
образования привело к изменению и его метода. Если древнерусское образование
осуществлялось через проповедь, чтение Священного Писания, святоотеческой и
житийной литературы, добровольное послушание найденному (если это удавалось
после тщательных поисков и сравнений) духовнику (преподобный Нил Сорский,