"А.И.Осипов. Святые как знак исполнения Божия обетования человеку " - читать интересную книгу автора

и конец того совершенного блага, которое уготовал Бог любящим Его (1 Кор. 2,
9). Смирение является той первой из добродетелей, на которой зиждется все
здание совершенства святых, без которой невозможны ни правильная духовная
жизнь, ни приобретение каких-либо иных богоподобных свойств. Один из самых
глубоких знатоков аскетических трудов святых отцов русский подвижник XIX
века епископ Игнатий Брянчанинов писал: "Смирению уступают все страсти...
Все добродетели усматриваются последующими за ним...", "Все святые
признавали себя недостойными Бога: этим они явили свое достоинство,
состоящее в смирении". (Соч. СП б., 1905, т. 2, с. 72, 126). Смирение, или,
по Евангелию нищета духа (Мф. 5, 3), является естественным выражением
видения своего падения, своей греховности. Это видение предшествует другим
дарованиям Божиим. ("По непреложному закону подвижничества обильное сознание
и ощущение своей греховности, даруемое Божественною благодатию, предшествует
всем прочим благодатным дарам". Епископ Игнатий, т. 2, с. 334) Святой Петр
Дамаскин называет это видение даже "началом просвещения души". Он пишет, что
при правильном подвиге "ум начинает видеть свои согрешения - как песок
морской, и это есть начало просвещения души и знак ее здоровья. И просто:
душа делается сокрушенною и сердце смиренным и считает себя поистине ниже
всех..." (Творения. Киев, 1902. Кн. первая, с. 33). Это состояние всегда
сопряжено с особенно глубоким и искренним покаянием, значение которого
непереоценимо в духовной жизни. Епископ Игнатий восклицает: "Зрение греха
своего и рожденное им покаяние суть делания, не имеющие окончания на земле"
(т.2, с. 127). Высказывания святых отцов и учителей Церкви о первостепенной
важности видения своей греховности, покаяния и рожденного ими нового
свойства - смирения, бесчисленны, и нет необходимости приводить их здесь.
Важно подчеркнуть то главное, что заключено в этом факте. Смирение является
единственной добродетелью, которая дает возможность человеку пребывать в так
называемом "непадательном" состоянии. В этом особенно убеждает нас
исполненная трагизма история падения первозданного человека, обладавшего
всеми дарами Божиими (Быт. 1, 31), но не имевшего опытного смирения и потому
отпавшего. Только смирение, проистекающее из познания себя, то есть познания
полного бессилия своего естества в его отделенности от Бога, создает твердую
психологическую базу для вечного принятия человеком Бога как единственного
источника жизни и всякого блага. Ибо только оно может полностью и
окончательно исключить возможность нового горделивого мечтания стать как Бог
(Быт. 3, 5) и нового падения. По существу и подлинное возрождение начинается
в жизни христианина лишь тогда, когда он в борьбе с грехом увидит всю
глубину поврежденности своей природы, принципиальную ее неспособность в
чисто природном порядке, без Бога, совершить полноценное добро и достичь
искомого блага. Самопознание открывает человеку Того, Кто хочет и может
спасти его из состояния погибели, оно заставляет обратиться к Нему.
Психологически в Спасителе ощущает нужду только погибающий и осознающий свою
гибель. Поэтому и во Христе чувствует безусловную необходимость лишь тот,
кто опытно увидел свое подлинное бессилие, смирился и от всей души воззвал:
"Господи! спаси меня" (Мф. 14, 30). Именно этим духовно-психологическим
моментом и можно объяснить столь исключительное значение, придаваемое
смирению всеми святыми. Преподобный Макарий Египетский говорит: "Смиренный
никогда не падает: да и куда ему пасть, когда ниже всех? Великая высота есть
смирение. И почесть и достоинство есть смиренномудрие". Святой Иоанн
Златоуст называет смирение главной из добродетелей, а преподобный Варсонофий