"Георгий Осипов. Подстрекатель " - читать интересную книгу автора

Нестора Ивановича в экранизации "Сестер Берри". Как же лихо палит он из
маузеров и близняток, восседая в козырбатском своем убранстве на ярмарочной
карусели, да прикрикивая: "Швыдче, швыдче!"
Напиши мне, мама, в Египет3.
"Не удивительно, что чудаки. Тоскующие по прошлому, скверно обутые
деревенщики ничего иного слышать не хотят, кроме чернокожих певцов фирмы
"Атлантие", позднее отданной на откуп гадам вроде Лед Зеппелин, когда, по
словам Дилана, "Пейсы гуляли с ветром"4. И то правда, те, кто любят и помнят
молодого Джо Текса встают на пути не чаще (то есть никто), чем альбиносы,
негры - негативы в закрытом городе, мастера стула и тому подобные диковинки.
А вы им ветриоль в пиво. Ветриоль можно было бы и достать".
Из дневника Станислава Ружникова.
Вы о чем? - скептически поднимала лунообразные брови моя бабушка,
одинаково презиравшая и Гуляй-поле, и Фараонов, и Пражские события, и
последнего государя за малый, якобы, рост, когда случалось просить у нее
ломтик ананаса: "Не жалко, а убывает". Именно, именно убывает пространство -
желоб времени у меня как будто уже и нет, чтобы рассказать с чего это
началось. Когда частью моей жизни стал поганый голос.
В детстве моей любимой и единственной игрою был "Полет на луну". Мамины
воздыхатели охотно соглашались быть моими соперниками, такое это было тупое
развлечение. Я не горевал по детскому бильярду, похожему на доску для
разделывания неважной рыбицы. Каких только зверей не предлагалось убить при
помощи серого ядрышка! Там были нарисованы и слепой крот, и кумушка-лиса, и
бурый медведь, и даже зверь Линкс, тот что "по сказкам имеет столь острый
взор, что несколько аршин землю прозирает". Губить животных, даже на
картинках - еще ничего!
Полет на Луну представлял собою прямую расчисленную линию на картонке
под цвет ночного неба. Играли при помощи двух фишек и кубика: цифра "сто" в
черном квадрате была проштемпелевана на желтом кружке Гекаты. Меня никто не
называет Эндимионом, видимо оттого, что всех латинистов все тот же немец
поубивал: Полет на Луну - нет нужды представлять читателям полет на Луну.
Вон она бледнеет и бледнеет в утреннем небе, готовая исчезнуть, как монетка
на ладони фокусника.
"Часы и карта Октября" - таково название брошюры с картинками, ее
подарила мне мама и ужасно стыдилась потом своего подарка - до такой
степени, что через год поднесла мне "Кроткую", выпущенную отдельным изданием
в Москве. Ну а меня поселить отдельно никак нельзя, это уж - заговейся.
Придется делить ночлег с господами водителями, и не автобуса, а грузовиков.
Они много разъезжают, и от того у них всегда имеется дефицитный одеколон в
перчаточном отделении", - такие вычурные мысли одолевали меня. Когда я
переступил порог номера в гостинице без названия. А рассказываю я об этом,
чтобы не возникло недоразумения - кто же кроме меня самого может знать, о
чем я думал? Разве что чернявый бутафор. Мой сосед по сидению в автобусе. Он
ехал не снимая круглой шляпы, беспрерывно курил короткие сигаретки и, не
выговаривая букву "з", бранил что-то, кажется Православие, противопоставляя
истинной вере буддизм. Сощурив добрые глазки, он время от времени снимал
очки и подолгу утюжил желтыми пальцами кожу на переносице.
Погода в нашей местности в такую пору всюду одинакова. Да я и не
справлюсь с описанием природы - много ли ее довелось повидать мне за
двадцать лет. На моих глазах исчезли летучие мыши, чертившие небо над