"Георгий Осипов. Подстрекатель " - читать интересную книгу автора

засовываю ее руку себе под джинсы и ловлю губами ее свежий язык (вот, что
надо отрезать стареющим соскам). Теперь уже играет "Get It On" и после
нескольких рывков под барабаны припева, я кончаю чернилами на ударе гонга, и
со шлепком по афросраке школьницы говорю ее голосом: "You're dirty sweet,
you're my girl". А мокрое пятно, растекаясь под первые такты такого
старомодного, в эпоху "Jeepster" (78-ой год, бэби), выглядит при свете луны
фиолетово.
Холодные и очень соленые воды Азовского моря, кишащие вредными
микроорганизмами, разбавленные мочой славян, свиней, собак, евреев, турок,
моряков, всех не перечислить, скрывали под собою на не очень глубоком дне
подъемный агрегат и праздничные буквы имени Lucifer, чтобы вытолкнуть их на
заре вместо пустого солнца, уже под иною твердью, как вытолкнул некогда мою
руку "Боллрум Блитц".
Восход Люцифера утром не состоялся. Солнышко над покойным морем, такое
ненавистное и чужое мне ночью, светило вполне приветливо. Я потянулся и
вложил себе в рот лепесток жуйки (из того самого блока, что Азизян зажопил у
Васи-Колхозника, и из-за которого потом выйдет столько вони). Высохшее
"семя", пролитое благодаря обезьяньей хватке девицы Ибис, за время сна
обернулось крахмальным пятном, похожим на очертания северного острова.
Могильник сперматозоидов. Я подумал, что проливающий мимо влагалища молодой
человек и солдат, стреляющий мимо чем-то меж собою похожи.
"Я держала Гарика за хуй", - может теперь рассказывать подружкам Света
Ибис. Я расправил и вытряс свою "подушку" - джинсовую куртку "Уоллис", ту,
что у меня сначала выпросит Рабинович, чтобы сразу же вернуть, а затем
диссидент-аферист Сасов уговорит меня пропить ее на 11-ом этаже "Интуриста",
и я без колебаний соглашусь, чтобы только ощутить, как пропивают красивую, с
зеленоватым отливом куртку "Уоллис". Я накинул ее на плечи и направился в
лес. Там уже бродил наш классный руководитель Леонид Терентьевич.
"Здравствуй, Терентьев", - подумал я, припомнив приветствие Жакова, на
которого похож Краут, в "Ошибке Резидента", но отступать было поздно. Мы
обменялись утренними любезностями, и какую-то часть пути прошагали рядом.
Мне не хотелось, чтобы он засек пятно у меня на джинсах. "Дывысь, Iгорэ,
зайка!" - горячо прошептал учитель и указал пальцем на действительно серого
зайца, сидевшего на холмике в полсотне шагов. "Чудесно", - пробормотал я,
как-то рассеянно, и пошел назад в лагерь.
В горле першило, хотелось чаю. Ведь вчера ночью я еще пел девочкам и
рок-н-роллы Литтлы Ричарда: Как всегда, захотелось вдруг показать себя с
неожиданной стороны. Хижа и барышни замахали мне с подстилки руками, я
увидел дымящиеся чашки, и поспешил к ним:
Здание дома отдыха какого-то таинственного предприятия заслоняло собою
заброшенный садик на треугольном подобии полуостровка, уходящего своим
внешним углом в открытое море. Девочкам, как оказалось, было дозволено
сторожем или дворецким, которого никто не видел, переночевать внутри
особняка. Завороженный плеском волн и змеевидными извивами мертвых сорняков,
застывших в полуразвеянных морским ветром могилах розовых кустов, я
медлительно ласкал грудь Светы Ибис, угадывая, как покорно прогнется тяжелая
масса ее тела в замкнутой изнутри камере моей спальни, как ее широкий
негроидный зад будет двигаться в такт пульсирующим динамикам моих
колонок-"гробов". Она получала удовольствие от моих прикосновений безмолвно,
ее лицо было серьезно и сосредоточенно. Я убрал руки с ее широких, как ее