"Георгий Осипов. Подстрекатель " - читать интересную книгу автора

"Потому что они всем нравятся, слишком многим: студентам, комсомольцам,
которых надо вешать, взрослым пидорасам, жидкам из муздрочилища", - хотел
добавить я, но вспомнив, как демонстративно ушел от Клыкадзе после
обрушенного тем на Леву Шульца каскада расистских оскорблений (Лева сел
жопой на бутылку с пивом и раздавил ее), промолчал.
- А, вот так, - потупилась с усмешкой "жопа". - Жаль, а то у меня есть
с собой классная книга про них.
- "Музыка Бунта", - еще мрачнее отчеканил я, глядя на светильник без
лампочки, похожий на планету Сатурн.
- Откуда ты все знаешь?
Она явно внимательно смотрела телепостановку по пьесе Д.Б.Пристли
"Опасный поворот". Довольно смелую и кишащую намеками историю о прогнивших
англосаксах. Александр Дик - так звали актера, которому было разрешено
играть гомосексуалов, если они были людьми Запада. Я увидел его впервые в
"Портрете Дориана Грея". Cute. Удачная помесь Дуайта Фрая и Петера Лоррэ. А
в "Опасном повороте" он играл питурика, женатого на испорченной Бетси - ее
играла другой мой идол, Валаева. Похожая на Мэриэнн Фэйтфул и Бюль Ожье. Ее
порочно-кукольную манеру копировала Нэнси-"война миров", от которой я в свою
очередь и слышал про "Музыку Бунта". А Нэнси "Музыку Бунта" показывал один
маленький востроглазый блондин по кличке Нью-Йорк, похожий на засушенного
Роберта Планта, которого вовремя не засушили. Я даже точно знал, что это за
издание. Это было уже второе дополненное издание советского
гея-международника Феофанова - первое появилось еще в 69-ом году и
называлось "Тигр в гитаре"! С черно-белыми фотками. Желтая обложка.
Единственная книга, спизженная мною. Вернее, я взял ее в библиотеке и не
вернул, заплатив потом три рубля. Из этого вовсе не следует, что я совсем,
как поет Алеша Димитревич, "не занимался тайными вещами".
Она извлекла книгу из дамской сумочки в форме обезглавленной пирамиды.
Еще раз я увидел ее зад в пошитой из бордовых и фиолетовых клиньев юбке,
звенья короткого позвоночника проступили через полотно белой блузки. Обложка
нового издания тоже была желтого цвета. Возможно, это был тот самый
экземпляр, что Нэнси видела у "Нью-Йорка". Улыбнувшись друг другу мы
направились в спальню Клыкадзе рассматривать "Музыку Бунта".
"Мэнсон, - Клыкадзе остановил меня, вытянув ногу, - вещи ты принес весь
пиздец (этимология этого выражения прослеживается крайне трудно. Те, кто им
пользовались, сами не в состоянии объяснить его смысл. Возможно изначально
оно звучало как "аллес пиздец"), воздушная психоделия, это клево!" Я понял,
о чем говорит Клыкадзе. Ему понравился высокий и чистый фальцет в "Sugar
Baby Love".
В спальне хозяина дома стоял отцовский книжный шкаф. Две верхние полки
в нем занимали сочинения Ленина. Я отметил два тома еще не спизженных, на
тот момент, тома синего Александра Блока. Мы присели на панцерную сетку
единственной кровати и раскрыли сочинение международника Феофанова.
Там был отдел чернобелых, густо заретушированных, точно жженой пробкой,
натертых иллюстраций. Элис Купер со змеюкой, рок-ансамбль "Степной Волк",
чье звучание, помню, показалось мне отвратительным, а рожа их лидера,
инвалида из Литвы, еще хуже. Потом, как всегда бывает у магически одаренных
личностей, ненависть и отвращение, достигнув пика безумия, воспламенились и
породили любовь.
Были кто-то еще - из-за качества их трудно было отличить от