"Пол Остер. Книга иллюзий " - читать интересную книгу автора

матроны, когда та лишается чувств, не устояв перед чарами обольстителя. В
этой сцене он сама угодливость. При том что его лицедейство достойно
презрения, а наигранная страсть не вызывает ничего, кроме отвращения, он
ведь еще и герой-разбойник, идеалист, готовый пожертвовать собой ради
благородного дела. Нас коробит его тактика, и при этом мы молим Бога, чтобы
у него все получилось. Шоу должно продолжаться, а если он не прикарманит
ожерелье, никакого шоу не будет. Интрига усложняется: в поле зрения Гектора
попала городская красотка (как выяснится, дочь шерифа), и, обрабатывая
стареющую индюшку, он уже постреливает глазами в сторону хорошенькой
мордашки. На его счастье, он и его жертва находятся за бархатным занавесом,
который отделяет прихожую от гостиной, и Гектор стоит так, что может
заглянуть туда, ему достаточно чуть наклонить голову влево. Женщину же
занавес скрывает, поэтому девушка видит одного Гектора и даже не
подозревает о существовании некой дамы. Что позволяет ему действовать сразу
в двух направлениях - соблазнение мнимое и настоящее, - и эта работа на
контрапункте в сочетании с искусным монтажом и выигрышными планами делает
каждый элемент игры не просто смешным, но вдвойне смешным на фоне другого.
В этом вся соль Гекторова стиля. Одной шутки ему мало. Едва обрисовав
ситуацию, он тут же добавляет новое обстоятельство, потом третье, а там,
глядишь, и четвертое. Его гэги разворачиваются, как музыкальные композиции
в слиянии контрастных тем и голосов, и чем больше голосов сталкивается, тем
ненадежнее и неустойчивее оказывается этот мир. В "Бутафоре" Гектор за
занавесом поглаживает шею женщины, перемигивается с девушкой в соседней
комнате и успевает прибрать к рукам ожерелье: проходящий мимо официант,
поскользнувшись на шлейфе платья, опрокидывает даме на спину поднос с
напитками - этих двух секунд ему как раз хватает, чтобы расстегнуть
замочек. Цель достигнута, но опять же случайно, опять его спасает
вызывающая непредсказуемость жизни.
И вот представление началось, успех оглушительный. Мы видим в зале
мясника, и владельца магазина, и шерифа, и обольщенную толстуху. Артисты
еще откланиваются и посылают восторженной публике воздушные поцелуи, а
констебль, защелкнув на Гекторе наручники, увозит его в тюрьму. Впрочем,
последний счастлив и не выказывает ни малейшего раскаяния. Он спас
спектакль, и даже потеря свободы не может поколебать его триумф. Тот, кто
знает, с какими сложностями сталкивался Гектор на своих картинах, без труда
прочитывает "Бутафора" как притчу о его карьере, когда он был связан
контрактом с Симуром Хаитом и боролся за выживание на студии "Калейдоскоп
пикчерз". Когда все карты в колоде словно сговорились против тебя,
единственный шанс выйти победителем - это играть не по правилам. Как поется
в старой песне, "займи, поклянчи, укради", ну а поймают с поличным, что ж,
по крайней мере все запомнят, что ты сражался до последнего.
В "Мистере Никто", одиннадцатой картине Гектора, это бесшабашное
пренебрежение к последствиям окрашивается в мрачные тона. Время работало
против него, и он не мог не понимать, что с окончанием контракта на его
карьере будет поставлена точка. Наступала эра звука. Это был факт, а против
факта не попрешь, просто это данность, перечеркивающая все, что было
прежде, и то искусство, в овладение которым Гектор вложил столько труда,
перестанет существовать. Даже пересмотри он свои идеи с учетом новых форм,
толку будет чуть. Гектор говорил с выраженным испанским акцентом, и, если
бы он открыл рот на экране, американский зритель никогда бы его не принял.