"Пол Остер. Храм Луны" - читать интересную книгу автора

влюбленных и лунатиков. Сияющая Ночная Диана, подумалось мне, символ
сумеречности и неясности нашего духа. Потом выступал президент и абсолютно
невыразительным казенным тоном объявил, что произошло величайшее событие со
времен сотворения человека. При этих словах завсегдатаи бара засмеялись, и
я, видимо, тоже выдавил улыбку. Но хотя фраза и звучала нелепо, кое-что в
ней было бесспорно: со дня изгнания из рая Адам никогда еще не бывал так
далек от него.
Некоторое время после этого я жил почти в совершенном покое. Мое жилище
опустело. Я боялся, что эта пустота будет угнетать, но напротив, она словно
принесла мне успокоение. Не знаю, чем это объяснить, но внезапно мне стало
лучше, нервы немного успокоились, и несколько дней я чувствовал себя почти
как прежде. Здесь вряд ли уместно это слово, но какое-то время после продажи
последних книг дяди Вика я мог бы даже назвать себя счастливым. Как
эпилептик на пороге припадка, я вступил в удивительный мир, где все начинает
светиться изнутри, излучая новую, потрясающую ясность.
В те дни я почти ничего не делал. Бродил по комнате, валялся на
матрасе, записывал мысли в блокнот - неважно что. Уже само то, что я ничего
не делал, имело для меня особый смысл, и я ничуть не страдал, что напрасно
трачу время. То и дело я устраивался между окнами и смотрел на вывеску "Храм
Луны". Даже одно это было приятно, и всегда в такое время в голову приходили
интересные мысли. Сейчас они уже воспроизводятся весьма туманно - вихри
нелепых ассоциаций, бессвязный круговорот воспоминаний, - но тогда они
казались мне потрясающе значительными. Возможно, слово "луна" изменило для
меня свой смысл, после того как я увидел людей, ходивших по ее поверхности.
Возможно, я был поражен, что встречал в Бойсе человека по имени Нил
Армстронг и что человек с таким же именем полетел на Луну. А возможно, я
просто бредил от голода, и огни вывески гипнотизировали меня.
Не знаю, отчего именно, но слова "Храм Луны" стали преследовать меня, я
слышал в них таинственную и влекущую истину. В них было заложено все: дядя
Виктор и Китай, космические корабли и музыка, Марко Поло и Дикий Запад. Или
вдруг, взглянув на вывеску, я начинал думать об электричестве. Мне
вспоминалось, как вырубился свет, когда я был на первом курсе, и сразу
вспоминались бейсбольные матчи на Ригли-Филд, потом - дядя Вик, следом -
блики поминальных свечей на моем окне. Одна мысль сменяла другую, они вились
по расширяющейся спирали, вовлекая в свой круг все больше ассоциаций.
Например, давние мечты о путешествиях переплетались с Колумбом и
астронавтами. Открытие Америки и неудача экспедиции в Китай Марко Поло,
китайская кухня и мой пустой желудок, мысль, рассматриваемая как пища для
размышлений, и голова, рассматриваемая как дворец грез. Составлялась
ассоциативная цепь: проект "Аполлон" - Аполлон, бог музыки, - дядя Вик и
ансамбль "Лунные люди", путешествующие по Западу. Дальше: Запад - война с
индейцами - война во Вьетнаме, который когда-то назывался Индокитаем.
Дальше: оружие, бомбы, взрывы - ядерные облака над пустынями Юты и Невады. И
дальше я спрашивал себя: почему американский Запад так похож на лунный
ландшафт? И так до бесконечности. Чем ближе сходились эти таинственные
совпадения, тем ближе, мне чудилось, я был к пониманию некой мировой истины.
Наверное, я сходил с ума, но тем не менее это рождало во мне невероятную
силу, радость познания, проникновения в суть всех вещей. Но в один
прекрасный момент я совершенно внезапно утратил все эти блага, так же
внезапно, как и обрел. Три-четыре дня я прожил в мире своих идей, но потом