"Пол Остер. Храм Луны" - читать интересную книгу автора

уволок его с собой в постель, приготовившись к самому худшему.
Замки щелкнули, футляр открылся, но не успел я еще оценить ущерб,
причиненный кларнету, как на пол вылетел белый конверт. Мне стало ясно: мои
напасти продолжаются - это была повестка из призывной комиссии. Я забыл и на
какой день был вызван, и о том, что вообще получил повестку. Признаюсь,
жизнь снова показалась мне беспросветной. Наверное, я уже лицо, скрывающееся
от закона. Если я пропустил срок медкомиссии, власти наверняка подписали
ордер на мой арест - а это значит, расплата воспоследует чертовски скоро. Я
разорвал конверт и изучил бланк; там было напечатано: 16 сентября. Дата
ничего не прояснила - ведь я давно уже потерял представление о времени,
отвыкнув смотреть на часы и календари.
- Дэвид, можно один маленький вопрос? - обратился я к Циммеру,
по-прежнему корпевшему за письменным столом. - Ты случайно не знаешь, какой
сегодня день?
- Понедельник, - не поднимая головы, ответил он.
- Я имею в виду, какое сегодня число. Месяц и число. Год можешь не
называть. Это-то я знаю.
- Пятнадцатое сентября, - сказал Циммер, все так же не отрываясь от
работы.
- Пятнадцатое сентября? - переспросил я. - Точно?
- Конечно. Никаких сомнений.
Я откинулся на подушку, закрыл глаза и пробормотал:
- Потрясающе. Совершенно потрясающе.
Циммер наконец обернулся и с удивлением воззрился на меня:
- И с какой стати это потрясающе?
- Это значит, что я пока еще не преступник.
- Что?
- Это значит, что я пока еще не преступник.
- Я прекрасно слышал, что ты сказал. Не стоило повторять. Но яснее не
стало.
Я помахал бланком в воздухе:
- Взгляни вот на это, и все поймешь.

На следующее утро мне надлежало явиться на призывной участок на
Уайтхолл-стрит. Циммер прошел медкомиссию еще в июле (ему дали отсрочку от
службы из-за астмы), поэтому часа три тем вечером мы обсуждали, что ждет
меня. В те годы это была непременная тема разговоров миллионов молодых
американцев. Тем не менее, не в пример огромному их большинству, я никоим
образом не готовился к "моменту истины". У меня не было справки от врача, я
не глотал лекарств, чтобы ухудшить координацию, не репетировал даже сцены
умственных расстройств, чтобы прикинуться психически неуравновешенным. Я
давно уже решил, что не буду служить в армии, однако мне и в голову не
приходило, что одного моего решения мало - надо еще позаботиться о том, как
его осуществить. Как почти во всем остальном, инерция и здесь взяла надо
мной верх, и я упорно вытеснял из сознания тревожные мысли. Циммер поразился
моей беспечности, но и он в конце концов вынужден был признать: уже поздно
что-либо предпринимать. Или меня сочтут пригодным, или отпустят за
непригодностью. Если я окажусь годным, то у меня два пути, чтобы избежать
службы: либо уехать за границу, либо отправиться в тюрьму. Циммер называл
многих, кто уехал за рубеж: в Канаду, во Францию, в Швецию, - но меня это не