"Амос Оз. Рифмы жизни и смерти" - читать интересную книгу автора

Писатель, по обыкновению, уловит ее скованность и растерянность.
Осторожно, почти не касаясь, дотронется до ее плеча и рыцарски предложит:
- Видите ли, если вас это устроит, мы могли бы сделать еще один
небольшой круг. Только до конца улицы и обратно? Разумеется, если вы
предпочитаете подняться к себе, подняться без телохранителя, то я тогда, с
вашего позволения, постою здесь, в подъезде, еще минуту-другую, пока не
услышу, как открывается и закрывается ваша дверь. Так я буду знать, что вы
благополучно добрались до своего Хозелито, не столкнувшись по пути с
драконами.
С кривой улыбкой, готовая в любое мгновение расплакаться, она
пробормочет:
- Я очень сожалею. Просто не знаю, что со мной стряслось. Я немного
растеряна нынешним вечером...
Писатель же, улыбнувшись, скажет ей в темноте:
- Напротив, вы очень даже очаровательны.
Девять или десять лет миновало с тех пор, как некий не слишком
симпатичный парень сказал ей слова, похожие на эти. Был тот парень льстецом
и лицемером, и она не поверила ему. Но именно этот человек, теперь, вдруг...
Краска вновь залила ее лицо и шею, ей показалось, что колени ее
подкашиваются, и через секунду у нее не останется выбора: она вынуждена
будет опереться на него. Или упасть.
Побелевшими пальцами она прижмет сейчас к своему животу книгу,
обернутую в коричневую бумагу и стянутую двумя резинками. Словно закует себя
в "пояс верности". Но в то же мгновение, собравшись с духом, она почти что
пригласит его подняться к ней - почему бы и нет, при чем тут бюстгальтер или
кошачья шерсть, он-то наверняка видел изнутри тысячи комнат девушек. Она
приготовит ему чашку чая или кофе, и есть у нее немного аргентинского
мате... Если, конечно, он не устал и не спешит куда-нибудь...
Но губы ее ничего не смогут произнести, только задрожат в темноте.
Наконец, почти заикаясь, она откроет ему, что дома у нее хранится
коллекция - около двухсот спичечных коробков из гостиниц разных стран, нет,
не двести, а, пожалуй, только сто восемьдесят... Но разве может
заинтересовать такого человека, как он, коллекция спичечных коробков?
Писатель вновь закурит сигарету, вновь нажмет на кнопку, включающую
свет на лестничной площадке, секунду поразмышляет. На краткий миг вспомнит
замеченную им в начале вечера у официантки Рики возбуждающую асимметрию
трусиков, намеком проступивших сквозь ткань ее платья: линия на левом бедре
была выше той, что просматривалась на правом. Словно призыв, доносящийся
из-под платья, обещающий разнообразие тайных удовольствий.
Секунду он будет взвешивать, стоит ли ему в самом деле принять
приглашение в мансарду Рохеле Резник. А в общем, почему бы и нет? Ведь ее
стыдливость доставляет ему удовольствие, да и трепетное преклонение перед
ним весьма приятно, а уж страх ее сладок, как теплое подрагивание птенца в
твоей руке. Так почему бы и нет? С другой стороны, она действительно
ошеломлена и покорна, но недостаточно привлекательна. И выходит, что хоть
так, хоть эдак, но неловкости не избежать: она охвачена паникой, а он не так
уж и желает ее. На него будет возложена ответственность: прежде всего, унять
ее страх, успокоить ее - так ведет себя терпеливый семейный доктор,
увещевающий девочку которая не дает сделать ей укол. Все время придется
вести себя по-отечески, быть предельно осторожным, а ведь от этой