"Амос Оз. Рифмы жизни и смерти" - читать интересную книгу автора

назад. И тем самым твой взгляд, обращенный назад, превращает тебя и их в
соляные столбы.
Писать о вещах, которые существуют, передавать словами оттенок цвета,
запах, звук - ведь это, по сути, все равно что играть Шуберта, когда он в
зале и, быть может, усмехается себе в темноте.

Здесь зелено и пусто. Здесь покой.
Лишь замерла ворона на столбе.
Два кипариса растут почти вместе.
Третий - сам по себе...

Ты должен внести поправки. Ибо не был точен, описывая госпожу Нехораит.
Ты описал ее опухшие ноги с фиолетовыми варикозными узлами вен и увядшее
лицо, выражающее слащавую преданность культуре. Но ведь потом, когда она
подошла поближе, ты обнаружил изысканную линию губ, на удивление точеные
пальцы, прелесть карих глаз с длинными загнутыми ресницами, глаз
восторженной девочки. Дважды в день она кормит и поит восемь уличных котов,
среди которых - разбойник с оторванным ухом. Ихиэль Нехораи, ее муж, девять
лет назад, исполняя обязанности посланца Всемирной сионистской организации в
Монтевидео, был задавлен машиной. Оба ее сына женаты, оба они гинекологи,
живут в Нью-Йорке. Один из них женат на дочери соседки, продавщицы из
магазина оптики, той самой Лизаветы Куницыной, что подглядывала в окно.
Несколько лет назад начала было завязываться некая робкая,
неопределенная связь между Мириам Нехораит, немолодой женщиной, много лет
живущей в одиночестве в своей трехкомнатной квартире, и соседом-вдовцом, тем
самым культработником Иерухамом Шдемати, человеком шумным, клокочущим
весельем, крепко пахнущим потом, человеком, чье лицо походило на залежалую
буханку хлеба, которая так долго валялась в корзинке, что уже начала
ссыхаться и трескаться. Когда-то, в шестидесятые годы, поместили Иерухама
Шдемати на тринадцатое место в избирательном списке партии "Единство труда
рабочих Сиона", и он чуть не был избран в израильский парламент, Кнесет. Он
был из последних борцов за создание Всеобщей коммуны рабочих Эрец-Исраэль. В
нее должны были войти все трудящиеся: евреи и арабы, мужчины и женщины, и
каждый обязан был бы трудиться по возможности, а заработанное вносить в
кассу коммуны. Эта касса, со своей стороны, должна была выплачивать каждому
рабочему и каждой работнице единую базовую заработную плату с добавками,
зависящими от количества детей, состояния здоровья, нужд образования и
воспитания, иначе говоря, каждому - по его насущным потребностям. Он верил,
что человек по природе своей щедр и только социальные условия толкают его в
объятия эгоизма, стяжательства и эксплуатации. Что до сегодняшнего вечера,
то буквально перед тем, как вы вдвоем поднялись на сцену, он просил
напомнить ему после вечера, чтобы он рассказал тебе кое-что по поводу "Книги
анекдотов и острот" раввина Алтера Друянова. Ты забыл ему напомнить, а
теперь уже слишком поздно. И ты, стало быть, так и не узнаешь, чем
отличается анекдот от остроты. Ведь вряд ли тебе придется еще раз
встретиться с Иерухамом Шдемати.
Но здесь, пожалуй, тебе следует задержаться, приложить усилия и придать
этому образу некоторые черты и привычки, которые врежутся в память
читателя - две-три характерные особенности. Скажем, манеру при запечатывании
конвертов облизывать со страстью, всем языком полоски клея, словно это