"Вячеслав Пьецух. Иностранец, Перечень (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

Трех вокзалов, панически размышляя дорогой о том, что раненого Осипова уже
допрашивают по горячим следам дознаватели, и он уже выдал своего подельника
с потрохами, и его уже ищут с собаками по Москве. На Ярославском вокзале он,
взмыленный, вскочит в первую попавшуюся электричку, сойдет в Мамонтовке,
будет долго идти поселком, потом леском и притаится в маленькой заброшенной
сторожке, которую случайно облюбовал с месяц тому назад.
Вот уже зима настала, за окошком порхает первый снежок, студено, а в
его сторожке пылает печка, распространяя пахучее ольховое тепло, варится в
кастрюле картошка с укропом, давеча привезенная Зинаидой, свеча горит,
мышами пахнет, а он полеживает на топчане, укрывшись ватным одеялом, и
взахлеб читает почему-то "Историю банковского дела в Голландии", том второй.


II

Это была странная квартира; в сущности, она представляла собой
обыкновенную московскую коммунальную квартиру, какие прежде нанимали
известные доктора или университетская профессура, непомерно просторные,
комнат в шесть-восемь, а после, уже при большевиках, заселенные обыкновенным
московским людом, от лишенцев княжеских кровей, тихих потомков некогда
буйных декабристов, до разнорабочих, младших командиров, дворников,
ломовиков, бухгалтеров, одиноких машинисток из советских учреждений -
словом, это было не жилище, а маленький Вавилон.
Вроде бы квартира как квартира: она состояла из большой прихожей с
капитальной вешалкой красного дерева, длинного темного коридора, увешенного
детскими велосипедами и оцинкованными корытами, из восьми комнат с фигурными
дверями по сторонам коридора, за которыми таились жильцы, из уборной,
запиравшейся изнутри и снаружи на обыкновенные поржавевшие крючки, огромной,
очень светлой кухни с примыкавшей к ней черной лестницей, помещением для
прислуги, занятым теперь участковым уполномоченным Протопоповым, и темным
чуланом, где с незапамятных времен почему-то хранился в разобранном виде
какой-то причудливый летательный аппарат. Однако же потолок в прихожей
(именно что только в одной прихожей) был такой высокий, что его было почти
не видно, и, казалось, ночное небо в тучах накрывает эту квартиру, а вовсе
не потолок. Затем на кухне имелся подпол, где держали картошку и квашеную
капусту, хотя квартира располагалась в бельэтаже и подпола здесь физически
не могло быть, как подземного хода в садик имени Баумана, где старики еще
играли в полузабытые городки. Но главное - в конце коридора, у левой стенки,
стояла ванна на массивных чугунных ножках, никак не обособленная, если не
считать низкой китайской ширмочки, а над ней душевой прибор; как ни
удивительна такая избыточная коммунальность, в этой ванне, за исключением
участкового Протопопова, ходившего в Сандуны, мылись все жильцы, да еще и во
всякую пору суток, нимало не стесняясь соседей, которые тем временем сновали
туда-сюда. Собственно ванную комнату занимал как раз Вася Перепенчук.
Когда Бархоткин с Зинаидой оказались в этой квартире, которая, кстати
заметить, запиралась только на ночь, в ванне лежала какая-то нагая старуха и
легонько пошлепывала ладонями по воде. Молодые люди прошли мимо, из
деликатности глядя себе под ноги, хотя старуха не обратила на них решительно
никакого внимания, и без стука вошли в каморку приятеля, чуть-чуть
забрызганные водой.