"Ю. Эвола. Языческий империализм" - читать интересную книгу автора

переняло формы языческо-римского строя: как нечто в высшей степени
противоречивое эти формы были наполнены содержанием, системой ценностей и
верований, абсолютно противостоящей римскому духу.
В этом внутреннем противоречии кроется главная причина краха притязаний
Церкви на гегемонию, причина ее неспособности стать истинной наследницей того,
что было уничтожено азиатско-семитским восстанием - мирового господства Рима.
В действительности, Католическая Церковь была не настолько языческой,
чтобы полностью преодолеть внутренний дуализм: и она отделила духовную область
от политической, а заботу о "душе" от мирских забот. Тщетно пыталась она
позднее снова объединить эти две стороны. Теперь уже она оказалась в тупике.
Следствием этого была ориентация гвельфов, недопускавших возможности
автономии светского государства по отношению к Церкви и требовавших полного
подчинения Орла Кресту. Что в этом случае осталось в Церкви собственно
христианского? Что могло бы оправдыват ь теперь ее происхождение от того, кто
проповедовал отречение, тщету мирских забот и равенство людей, которые по
своей природе слуги Бога; от того, чье царство не от мира сего? Как может быть
установлено истинное господство и истинная иерархия, если не ч ерез
возвращение к языческим ценностям утверждения, имманентности и качественного
различия? Так и произошло в Церкви в ее золотое время, в Средние века, когда
она, на одно мгновение оживляясь нордическо-германским и, можно также сказать,
истинно римским духом, казалось, уже была готова снова объединить народы
Запада во вселенском единстве. Но, однако, это была лишь фата-моргана - нечто
не имеющее длительной реальности - в сущности, лишь постановка вопроса в форме
его решения, решение противоречия de fac to, а не de jure.
Кроме того, несомненно, что та Империя, которая действительно является
Империей, не может терпеть над собой Церковь как особую организацию. Империя,
чье господство чисто материально, может допустить наличие Церкви и даже
предоставить ей заботу о духовных вопросах, которыми она сама не интересуется.
Однако такая Империя будет лишь видимостью Империи. Империя является
Империей, лишь представляя собой имманентную духовность, но тогда она не может
более признавать никаких организаций, обладающих преимуществом по сравнению с
ней самой в духовных вопросах. Она уничтожит и вытеснит все церкви и при этом
лишь себя объявит е динственной, не допускающей ничего другого, Церковью: и
тем или иным путем, сознательно или бессознательно, она возвратится к
языческому и арийскому пониманию, к солнечному синтезу королевского и
жреческого, к "Sacrum Imperium", "Священной Империи".
Если мы вглядимся внимательней, то именно такой мы увидим чисто имперскую
идею, противостоявшую в Средние века Церкви, и в первую очередь, благодаря
Гогенштауфенам: мы увидим в ней не восстание светского могущества против
духовных властей, а борьбу между двумя видами чисто духовной власти, каждый из
которых защищает свое сверхъестественное происхождение и предназначение и свое
универсальное сверх-пол итическое право. С одной стороны, в Империи
возродилась, хотя и не без смягчений и компромиссов, языческая идея
божественного короля, сакрального властелина, lex animata in terris ("Живой
закон на земле" - лат.) , центра притяжения для преображающей, вои нственной
верности (fides), воплощенного мужского, героического полюса. С другой
стороны, в Церкви воплотился принцип духовной кастрации, "жреческой" истины,
лунного духовного полюса, и те, кто проводили эту линию, не гнушались никакими
средствами для по ддержки и благославления рабов и торговцев в их восстании
против Империи (сравни противопоставление коммуны государству), и старались