"Ю. Эвола. Языческий империализм" - читать интересную книгу автора

Манавадхармашастре (11, 172) утверждается, что брахман, не прошедший
инициацию, ничем не отличается от шудры. Точно так же в древнем Иране три
высших класса характеризовались тем, что каждый из них соответствовал одному
определенному небесному "огню". Нордические аристократы были аристократами
потому, что в их жилах текла кровь Асов, "небесной" силы, находящейся в
постоянной борьбе с существами стихий. И аристократизм великих средневековых
институтов рыцарства, среди которых наиболее значимой была организация
тамплиеров, был связан с инициацией. Одним из наиболее уязвимых пунктов уче
ния Ницше является именно его биологический натурализм, который в большинстве
случаев принижает и извращает его аристократическую идею, перенося ее на
уровень "белокурой бестии".
Это существенно. Переходя от классов к расам, следует сказать,
соответственно, что различие между расами обусловлено отнюдь не
натуралистическими и биологическими факторами, а лежит гораздо глубже - это
различие есть различие между расами, имеющими в сво ей крови гены
господствующей "солнечной" элиты, и расами, не имеющими в крови ничего
подобного, в которых доминирует смешение и связь с силами Земли, животного
мира и коллективного, биологического наследия. В организации последних
господствует тотемизм и полностью отсутствует как истинное различие, так и
истинная личность. Культ растворяется в них в экстатически-пантеистической
тоске или в лучшем случае в "религиозности" лунного, коммунистического типа.
Для нас различие между благородными расами Севера и расами Юга состоит
только в том, что оно является не столько различием между расам, сколько
различием между расой и сверхрасой. Каким бы скандальным это ни показалось
современной профанической плебейско й ментальности, но мы решительно
утверждаем, что некоторые расы могут обладать божественным характером - в
буквальном смысле этого слова - в противоположность другим, не имеющим в своей
крови никаких сверхбиологических, и можно сказать, сверхчеловеческих факторов.
И с нашей точки зрения, учение графа Гобино имеет только видимость истины
и не больше. Ухудшение качеств и факторов, составляющих величие расы, не
является - вопреки его мнению - - следствием ее смешения с другими расами,
следствием ее этнического, биологического и демографического упадка. В
действительности раса только тогда приходит в упадок, когда приходит в упадок
ее дух, когда ослабевает то внутреннее напряжение, благодаря которому
сохранялась ее изначальная форма и духовный тип. И только тогда раса,
оторванная от своих тайных корней, изменяется и деградирует, тогда она теряет
ту невидимую, непобедимую, преображающую добродетель, в силу которой другие
расы, приходящие с ней в соприкосновение, не только не заражали ее, а,
напротив, постепенно принимали форму ее культуры и увлекались ею, как мощным
широким потоком.
Вот почему возвращение к расе для нас не может означать возвращение к
крови - особенно в наши мрачные времена, когда восстановление должной расовой
чистоты уже почти невозможно. Оно должно означать возвращение к духу расы, не
в тотемистском, а в аристократическом смысле, т.е. к зародышу нашей "формы",
нашей культуры.
Когда мы утверждаем возвращение к расе и к традиции, в центре этого
утверждения стоит идея вождя. В своей солнечной индивидуальности вожди
являются для нас конкретными реальными выражениями духа как расы и расы как
духа. Они суть новое оживление самой праидеи, спящей в глубинах нашей крови,
как принцип установления победоносной Формы над хаосо м и животным миром,