"Ю. Эвола. Языческий империализм" - читать интересную книгу автора

Если сверхчеловеческая духовность и "Слава" характеризовали "солнечный"
период, героизм, верность и честь - период проявления воинов, а деньги -
период власти евреев и торговцев, то рабы с приходом к власти должны
установить свой рабский закон: труд, воз веденный в степень религии. И
ненависть рабов садистически провозглашает: "Кто не работает, тот не ест"; и
их тупость, прославляя саму себя, готовит священный фимиам из чада
человеческого пота: "Труд облагораживает человека", "Труд - это величие",
"Труд - это этическая обязанность". Итак, каста рабов и эпоха труда
окончательно заставляет человечество сойти в могилу, и цикл деградации
завершается окончательно.
Именно такой идеал готовит будущее жрецам "прогресса". А сегодня еще
продолжается борьба между евреями, всемогущими обладателями денег, и
восставшими рабами-пролетариями. Та "культура", которой так гордятся
современники, еще более способствует функционир ованию чудовищного механизма,
приводимого в движение грубыми, безличными силами: силами денег, капитала,
машин.
И цепи зависимости отнюдь не ослабли, напротив, они стали более крепкими.
Но власть теперь более не соответствует авторитету, подчинение признанию, а
ранг превосходству. Господин носит это имя более не потому, что он - господин,
а потому, что он имеет бо льше денег, даже если в действительности он видит
лишь узкие горизонты повседневной жизни, которые полностью детерминированы
материальными условиями. И при этом он еще имеет возможность подчинить себе и
обезвредить тех, кто обладает несравненно более мог ущественным духом, нежели
он сам: возможность подлого обмана и гнусного порабощения. Могущество и узы
зависимости, обезличившись и механизировавшись, превратились в капитал и
машины. И это не парадокс: об истинном рабстве стало возможным говорить только
сейчас, - и говорить о нем значит говорить о современной
хозяйственно-механической иерархии Запада, идущей по пути огрубления,
прекрасным примером которого является "свободная" Америка.
И возможно, что уже через несколько поколений, воспитанных на научных
правилах "социальных служб", смысл индивидуальности будет уничтожен полностью,
а вместе с ним и последние остатки сознания, необходимого для того, чтобы хотя
бы смутно понимать, что та кое рабство. И, быть может, тогда наступит
состояние обновленной невинности, отличающееся от невинности мифического Эдема
тем, что только труд станет той единственной и всеобщей жизненной целью, о
которой в "Бесах" Достоевского говорил Шигалев, - и это и деал Советов.
Полная социальная зависимость при отсутствии истинных вождей,
организация, лишенная всякого качественного начала - такой "социальный" идеал
реализуется сегодня с помощью грубой, безличной, чисто количественной силы
денег.
Мы сказали "при отсутствии вождей". Мы не оговорились. Повторим, что,
если род вождей и не исчез полностью, то это, во всяком случае, произойдет
очень скоро. И все устремится в торопливом крещендо к нивелированию
материальной и безличной жизни. Так назыв аемые "высшие" или "правящие" классы
- это сегодня звучит как ирония: заправилы интернациональных финансовых
организаций, а также промышленники и чиновники, являются в действительности не
более, чем вольноотпущенниками, которых господа отправили присматр ивать за
своими слугами и управлять своим хозяйством. И это ярмо надето на гигантскую,
слепую, автоматизированную массу рабочих и служащих. Но даже над этим уровнем
не веет свободный воздух ни для рабов, ни для вольноотпущенников,