"Марина Палей. Хутор" - читать интересную книгу автораможно дальше! - на БАМ, в пустыню, на льдину, а лучше всего сразу в космос.
А твой конкретный дом пусть героически обустраивают те, кто соответственно прибыл - со льдины, из пустыни, а лучше - сразу из космоса. Если же не брать эти "героические" варианты, то вот как выглядела обыденная - "по умолчанию" - картина семьи в большом городе: муж и жена вскакивают в пять тридцать утра, с трудом припоминают друг друга, затем едут в разные стороны (полтора часа сна с пересадками) на бессмысленные службы (где досыпают недоспанное с открытыми глазами), затем полтора часа дробного сна по дороге назад - дома они с трудом узнают друг друга и, так и недоузнав, валятся в каменный сон. А на хуторе... Такого я даже в кино не видала: Ванда, Андерс, Сирье, Йовита, Урмас, Таавет, Кайа, Индрек - все, как один, в то время как мы с сыном завтракаем, возвращаются на полдник с полевых работ. Сирье и Йовита, старшие дочери, оживленно переговариваясь, идут за родителями, дальше следуют два сына, сдержанные, как отец, а младшая дочь - Кайа, по виду восьми лет, катит в колясочке крутолобого Индрека. Она работает няней при брате; работает и брат - он растет. Иногда Сирье привозит с собой (она замужем, живет на соседнем хуторе) своего сына, Арво, ровесника Индрека - тогда Кайе в ее заботе о малышах помогает средний брат, Таавет. (Ух, в какой же экзотической стране мне пришлось прожить свою юность! В такой-то уж непоправимо-экзотической, в такой шиворот-навыворот наоборотной, где экстремальными, даже экстравагантными кажутся как раз самые что ни на есть обыденные, устоявшиеся веками дела!) Э. Л., депешами, посылала мне из Питера некоторые сведения ("агентурные данные") о семье Калью. Благодаря Э. Л. секретная, скрытая занавесом в подзорную трубу. А занавесом было скрыто вот что: взрослые члены семьи, оказывается, формально числились в каком-то рыболовецком совхозе. Но сроду там не работали. Исключение составляла старшая дочь Ванды и Андерса, Сирье: она действительно работала водителем совхозного грузовика. Точнее сказать, вкалывала. Ну, это уже я видела и сама: ловкая, сильная, своевольная, как Ванда, она лихо выруливала прямо к хлеву... Потом в грузовик ставили теленка - и Сирье его увозила... Или поросят... А иногда, наоборот, она привозила пару козочек... Или подкатывала к амбару... И тогда все физически дееспособные члены семьи - вплоть до Урмаса, которому на вид было лет тринадцать, грузили или сгружали какие-то ящики и мешки... Короче, грузовик работал на хутор, а вовсе не на совхоз... Кстати: а откуда я узнала, как зовут членов семьи Калью? Да из тех же писем, посылаемых мне человеколюбивой Э. Л. Конечно, я слышала, как окликают друг друга старшие, средние, младшие... Но окончательную правильность имен - людей, с которыми я жила под одной крышей, - мне удалось узнать только из писем, которые отправлялись из точки, отстоящей от хутора километров на триста!.. С другой планеты. Старый Олаф жил за перегородкой, один. Все звуковые проявления его жизнедеятельности укладывались в - почему-то всегда восторженную - фразу моего сына: "Диди! Касить!" ("Дедушка! Кашляет!"); при этом сын, чтоб до меня лучше дошло, брался имитировать кашель и, с важным видом мудреца, - указывал пальчиком на тонкую стенку в гостиной. В солнечные дни "диди" сидел |
|
|