"Морис Жорж Палеолог. Царская Россия во время мировой войны " - читать интересную книгу автора

Франца-Фердинанда, президент спрашивает у Сапари:
- Имеете ли вы известия из Сербии?
- Судебное следствие продолжается, - холодно отвечает Сапари.
Пуанкаре снова говорит:
- Результаты этого следствия не перестают меня занимать, господин
посол, так как я вспоминаю два предыдущих следствия, которые не улучшили
ваших отношений с Сербией... Вы помните, господин посол... дело Фридъюнга и
дело Прохаски...
Сапари сухо возражает:
- Мы не можем терпеть, господин президент, чтобы иностранное
правительство допускало на своей территории подготовку покушения против
представителей нашей верховной власти.
Самым примирительным тоном Пуанкаре старается доказать ему, что при
нынешнем состоянии умов в Европе, все правительства должны усвоить
осторожность.
- При некотором желании это сербское дело легко может быть покончено.
Но так же легко оно может разрастись. У Сербии есть очень горячие друзья
среди русского народа. И у России - союзница - Франция. Скольких осложнений
следует бояться!
Затем он благодарит посла за его визит. Сапари кланяется и выходит, не
говоря ни слова.
Когда мы все трое остаемся одни, Пуанкаре нам говорит:
- Я вынес дурное впечатление из этого разговора. Посол явно получил
приказание молчать... Австрия подготовляет неожиданное выступление.
Необходимо, чтобы Сазонов был тверд и чтобы мы его поддержали...
Мы переходим затем в соседнюю залу, где представители второстепенных
держав выстроены по старшинству.
Стесненный временем, Пуанкаре проходит перед ними быстрым шагом,
пожимая им руки. Их разочарование можно угадать по их лицам. Они все
надеялись услышать от него несколько содержательных и туманных слов, из
которых бы они составили длинные донесения своим правительствам. Он
останавливается только перед сербским посланником Спалайковичем, которого
утешает двумя или тремя сочувственными фразами.
В шесть часов - посещение французской больницы, где президент
закладывает первый камень здания аптеки.
В восемь часов - парадный обед в посольстве. Стол накрыт на восемьдесят
шесть приборов. Дом, отделанный заново, выглядит торжественно.
Государственные мебельные кладовые уступили мне удивительную серию
гобеленов, среди них "Триумф Марка-Антония" и "Триумф Мардохея", работы
Натуара, которые пышно украшают парадную залу. Я обновил также ливреи.
Наконец, я выписал из Парижа садовника Леметра, у которого такой
изобретательный вкус: все посольство украшено розами и орхидеями.
Приглашенные приезжают, одни наряднее других. Их выбор был для меня
сущим мучением, вследствие бесконечного соперничества и зависти, которые
вызывает жизнь при Дворе: распределение мест за столом было еще более
трудной задачей. Но мне так удачно помогают мои секретари, что обед и вечер
проходят прекрасно.
В одиннадцать часов президент удаляется. Я сопровождаю его в здание
городской думы, где петербургское общественное управление дает праздник
офицерам французской эскадры. Впервые здесь глава иностранного государства