"Морис Жорж Палеолог. Царская Россия во время мировой войны " - читать интересную книгу автора

- Императрица немного устала, но она просит вас, господин посол,
остаться и продолжать с ней разговаривать.
В то время, как она удаляется легкими и быстрыми шагами, я возобновляю
разговор. Как раз в этот момент появляется луна, в окружении хлопковатых,
медлительных облаков: весь Финский залив освещен ею. Моя тема найдена: я
восхваляю очарование морских путешествий. Императрица молчаливо меня
слушает, с пустым и напряженным взглядом, со щеками, покрытыми пятнами, с
неподвижными и надутыми губами. Через десять минут, которые мне кажутся
бесконечными, император и президент Республики спускаются с мостика.
Одиннадцать часов. Наступает время отъезда. Стража берет на караул,
раздаются короткие приказания, шлюпка "Александрии" подходит к "Франции".
При звуках русского гимна и марсельезы обмениваются прощальными
приветствиями. Император выказывает по отношению к президенту Республики
большую сердечность. Я прощаюсь с Пуанкаре, который любезно назначает мне
свидание в Париже, через две недели.
Когда я почтительно кланяюсь императору у траппа, он говорит мне:
- Господин посол, поедемте со мной, прошу вас. Мы можем поговорить
совсем спокойно на моей яхте. А затем вас отвезут в Петербург.
С "Франции" мы пересаживаемся на "Александрию". Только императорская
фамилия сопровождает их величества. Министры, сановники, свита и мои
чиновники возвращаются прямо в Петербург, на адмиралтейской яхте.
Ночь великолепная. Млечный Путь развертывается, сверкающий и чистый, в
бесконечном эфире. Ни единого дуновения ветра, "Франция" и сопровождающий ее
отряд судов быстро удаляются к западу, оставляя за собой длинные, пенистые
ленты, которые сверкают при луне, как серебряные ручьи.
Когда вся императорская свита собралась на борту, адмирал Нилов
приходит выслушать приказания императора, который говорит мне:
- Эта ночь великолепна. Если бы мы прокатились по морю...
"Александрия" направляется к финляндскому берегу. Усадив меня около
себя, на корме яхты, император рассказывает мне про беседу, которая у него
только что была с Пуанкаре:
- Я в восторге от моего разговора с президентом, мы удивительно
сговорились. Я не менее миролюбив, чем он, и он не менее, чем я, решительно
настроен сделать все, что будет нужно, чтобы не допустить нарушения мира. Он
опасается австро-германского движения против Сербии и он думает, что мы
должны будем на него ответить тесным и прочным согласием нашей дипломатии. Я
думаю так же. Мы должны будем показать себя столь же непоколебимыми, как и
объединенными в поисках мировых сделок и необходимых средств к примирению.
Чем труднее будет положение, тем более объединенными и непоколебимыми мы
должны быть.
- Эта политика кажется мне самой мудростью. Я боюсь, чтобы нам не
пришлось применить ее в скором времени.
- Вы все еще тревожитесь?..
- Да, государь.
- У вас есть новые причины беспокойства?
- У меня есть, по крайней мере, одна, - неожиданное возвращение моего
коллеги Сапари и холодная, враждебная осторожность, в которую он замкнулся
третьего дня перед президентом Республики... Германия и Австрия готовят нам
взрыв.
- Чего они могут желать? Доставить себе дипломатический успех насчет