"Морис Жорж Палеолог. Царская Россия во время мировой войны " - читать интересную книгу автора

мир" и что, если бы Германия этого захотела, она могла бы "одним словом,
одним единственным повелительным словом" остановить Австрию на ее
воинствующем пути. Затем, горячим тоном, он восхваляет "великодушную
Францию, рыцарскую Францию, которая вместе с нами поднялась на защиту права
и справедливости". При этой фразе все депутаты встают и, повернувшись ко
мне, долго приветствуют Францию радостными кликами.
Тем не менее я замечаю, что приветствия не особенно поддерживаются на
скамьях левой стороны: либеральные партии никогда не могли нам простить
того, что мы продлили существование царизма нашими финансовыми субсидиями.
Аплодисменты снова раздаются, когда Сазонов заявляет, что Англия также
признала моральную невозможность оставаться безучастной к насилию,
совершенному над Сербией. Заключение его речи правильно передает идею,
которая все эти последние недели господствовала над всеми нашими мыслями и
поступками: "Мы не хотим установления ига Германии и ее союзницы в Европе".
Он спускается с трибуны под гром приветствий.
После перерыва в заседании глава каждой партии заявляет о своем
патриотизме, и выражает готовность ко всем жертвам, чтобы избавить Россию и
славянские народы от германского главенства. Когда председатель подвергает
голосованию военные кредиты, испрашиваемые правительством, социалистическая
партия объявляет, что она воздерживается от голосования, не желая принимать
на себя никакой ответственности за политику царизма; тем не менее она
убеждает русскую демократию защищать родную землю от иностранного нападения:
"Рабочие и крестьяне, соберите все ваши силы для защиты нашей страны; затем
мы ее освободим"... За исключением воздержавшихся от голосования
социалистов, военные кредиты единогласно приняты.
Когда я уезжаю с Бьюкененом из Таврического Дворца, наши экипажи с
трудом пролагают себе дорогу среди толпы, которая окружает и приветствует
нас.
Впечатление, которое я вынес из этого заседания, удовлетворительно.
Русский народ, который не хотел войны, который был даже застигнут войной
врасплох, твердо решил принять ее бремя. С другой стороны, правительство и
руководящие классы сознают, что судьба России отныне связана с судьбами
Франции и Англии. Этот второй пункт не менее важен, чем первый.
Вчера французские войска вошли в Мюльгаузен. Великий князь Николай
Николаевич, который еще не перенес своей главной квартиры на фронт, посылает
мне своего начальника штаба генерала Янушкевича, с поручением сообщить мне,
что мобилизация оканчивается при самых лучших условиях и что перевозка и
сосредоточение войск совершаются пунктуально. Он прибавляет, что так как
правительство вполне уверено в сохранении порядка в Петербурге, то войска из
столицы и пригородов отправляются теперь же к границе.
Мы говорим затем о подготовляющихся военных операциях. Генерал Янушевич
утверждает: 1-ое, что виленская армия начнет наступление на Кенигсберг;
2-ое, что варшавская армия будет немедленно переброшена на левый берег
Вислы, дабы прикрывать с фланга виленскую армию; 3-е, что общее наступление
будет начато 14 августа.
В половине седьмого я уезжаю на автомобиле в Царское Село, где обедаю у
великой княгини Марии Павловны.[7]
Великая княгиня окружена своим старшим сыном и своей невесткой, великим
князем Кириллом Владимировичем и великой княгиней Викторией Феодоровной,
своим зятем и своей дочерью, князем Николаем Греческим и великой княгиней