"Федор Панферов. Бруски (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

- Жизнь прошла, как вон ястреб на колу повернулся.
- Не об этом я, - Чухляв недовольно отмахнулся. - Ты отдай земличку.
"Бруски" отдай. Родни у тебя нет. В могилу уходишь, с собой, что ль,
возьмешь. А? Савель Ильич! Вечно богу за тебя молиться буду, то и родне
закажу.
- Попа, - прохрипел Сутягин.
Чухляв ощетинился, жесткий кулак к глазам Сутягина поднес:
- Видал эту штуку? Не позову попа: землю допрежь откажи. Не откажешь,
сдыхай в грехах, - и отбежал в угол, засмеялся дробно, визгливо, показывая в
потолок. - Ступай, ступай с грехами туда! - И опять кинулся к барину: -
Казни большие примешь на том свете без отпуску. Слышишь аль нет, что баю?
Жульничать не дозволено. Он те - черт - на том свете за такое дело мошну на
огне жарить будет: за што про што я за тобой дерьмо чистил?
И со зла так легонько будто и подавил барина. Сутягин дрогнул, ноги
вытянул. Глаза уставились в окно и застыли. Егор Степанович крякнул, отошел
в сторонку, вздохнул:
- Промах какой... а? И "Бруски"... вот они тебе - и нет их.
Все углы в хоромах обшарил, обои поободрал, в подпол слазил, сундучишко
расколотил. В сундучишке - коробочки, картоночки, картиночки голых дам. Егор
Степанович отшвырнул в угол хлам из сундучишка. Во двор выбежал, тут по
клетям лазил, по конюшням: клад искал. Нет клада. Согнулся тогда Егор
Степанович, позеленел. Снова к барину вошел, и только тут мысль забилась:
"Почему меня до кровати не допускал, сам все проделывал?"
Отодвинул рыхлое, коченеющее тело барина в сторону и в кровати под
матрацем нашел сложенные столбиками золотые десятки. Поверх бумажка,
написанная рукой Сутягина. У Егора Степановича ноги онемели, глаза забегали,
ожили.
- "Пять тысяч рублей на похороны мои", - прочел он. "Как же! -
мелькнуло у него. - Похоронят... без этого похоронят".
И, озираясь по сторонам, начал хватать и рассовывать деньги по
карманам. Затем сдвинул Сутягина, отряхнулся, выбежал на волю и торопко
зашагал в Широкий Буерак. Когда вошел в улицу, сообщил мужикам:
- Барин богу душу отдал. Обмывайте...
Потом года два жил втихомолку на задах. А после большого пожара на
Кривой улице дом построил. Да не простую хибарку, а глаголем дом. Черепицей
его покрыл. Сараи - железом. Плетни глиной умазал. Под сараями - конюшни,
под конюшнями - землянки. Замки всюду понавесил - большие, с секретами.
Ключи от замков в вязанку, вязанку к себе на пояс - и полный хозяин.
Выйдет во двор и радуется:
- Теперь пожар, вор ли - мне ветер в спину. А то, бывало, в поле аль
куда едешь - дрожишь, как бы что.
- С чего жить-то начал? - спрашивали его иногда проезжие.
- С трудов, - отвечал Чухляв.
И трудился... Леску купил - дровами кругом обложился. На гумне, у
двора, за гумном, за баней - всюду дрова: пни, корежник, дубняк. Земли
участок приобрел за Винной поляной. Сынишка Яшка работал. Еще работал Степан
Огнев. А в лето татарье, мордва спины гнули на чухлявском участке. Сам же
Егор Степанович черного таракана в карман положит, чтобы счастье привалило,
в поле сходит, сычом работу оглянет, поворчит - и домой. Дома весь день с
метелкой - двор метет, чистоту наводит, с курами скандалит: