"Федор Панферов. Бруски (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

Затем отошел в сторону, усмехнулся:
- Во-от - одер. Придут, скажу: ну, куда на моем одре? Гляди - чего.
Сняв с гвоздя фонарь, он еще раз осмотрел лошадь, что-то невнятно
пробормотал и хотел было уже переступить порог конюшни, как защелка у
калитки редко, но звонко зазвякала. Егор Степанович попятился.
Защелка зазвякала более решительно. За воротами послышались голоса.
Егор Степанович не без тревоги подошел, прислушался, затем отодвинул длинный
железный засов. Во двор сначала вошел Плакущев Илья Максимович, за ним
Пчелкин Сергей, прозванный за свой бас и буйство "громилой". Свет фонаря
ударил прямо в лицо Плакущева.
- Ну-у, - с дрожью в голосе заговорил Илья Максимович, - полчище идет.
- Да, - загудел бас Пчелкина, - давеча нищий у меня был, все сказал.
- А ты тише, - прошипел на него Чухляв.
- Ну, вот! - вновь поскакал бас Пчелкина. - Это надо вовсю, а ты тише.
Спасение идет. - Он дернул плечами в плешивом полушубке и последним
переступил порог избы.
Войдя в избу, Егор Степанович потушил фонарь, кинул Клуне:
- Ты! Спички где?
- Да ты сроду у себя их держишь, - ответила Клуня.
Егор Степанович спохватился. Спички в самом деле гремели у него в
кармане. Он медленно достал их, стал на табуретку, потянулся к семилинейной
лампе.
- Вот спички, - бормотал, зажигая лампешку, думая, как бы ему толкнуть
навстречу Карасюку Плакущева и вывернуться самому. - Вот спички... Намеднись
гляжу - пятка нет... Утром просчитал - было восемнадцать, а в обед гляжу -
нет пятка. Куда делись?
- Аль со счету спички? - Пчелкин удивился.
- А то как же? - Егор Степанович спрыгнул с табуретки. - А то как же?
Ты думаешь, это все, - он обвел руками выстроганные сосновые стены избы, -
все это даром дается? Не-ет, тут крови сколько положено. Это только они,
коммунисты-ячейщики, болтают, богатство оно так вот будто... как вон, - чуть
запнулся, - как вон дерьмо коровье на лопате... поддел его - и хлоп к
плетню... Нет. Тут сбереги. Иной раз и поел бы сладенького, а тут - нет,
мол, постой... Я вот, когда в турецкой кампании...
"Ну-у, теперь держись, поедет", - подумал Плакущев.
- Я ведь, бывало, какой был? Я на лету птицу ловил.
Пчелкин басом дробно засмеялся, а Плакущев зло метнул глазами на
Чухлява, прервал его:
- Дело не ждет, Егор Степанович. Ты свой сказ потом доскажешь.
- Что ж, - привертывая лампешку, Егор Степанович сжался. - Давайте
дело.
Плакущев вынул из кармана лист бумаги, обеими ладонями разгладил его -
и над столом враз вплотную склонились три головы: одна - колом - Егора
Степановича, другая - большая, с серебряными тонкими нитями на висках -
Плакущева Ильи и третья - рыжая - Пчелкина Сергея.
- Вот, - прошептал Плакущев, - тут тебе и явны и тайны коммунисты.
Егор Степанович откинулся, посмотрел на большую голову Плакущева и
вновь сунулся к столу.
- Читай, - еле слышно проговорил он.
- Явные коммунисты, - начал Плакущев, - Огнев Степан - в восемнадцатом